Гулаговская одиссея. К 115-летию со дня рождения Варлама Шаламова

Ярая мясорубка ГУЛАГа, не смоловшая дух Варлама Шаламова, не смогла перекрутить его восторг перед миром:

Почему-то чается, видится, что главное дело здесь заключается в необыкновенности полярного мрака, чья сиреневатость лишает его стойких негативных свойств мрака привычного, и, доверяя стихи ему – полярному –  поэт доверяет их небу, чью волю не понять…
В частности – по отношению к судьбе Шаламова, утверждавшего, что лагерный опыт не имеет никаких позитивных измерений.
Аввакум – его духовный брат, брат-бунтарь, оттого обращение к протопопу, взмывающему мучительным огнем в небеса, естественно, как дыхание:

Чеканная мощь стиха переливается необыкновенной красотою строчек, завораживающих и силой, и логикой бунта…
Слава и клеймо союзны, как любовь и страдание, что – порою – придает жизни совершенно невыносимый окрас…
А вот – замечательный «Букет», точно подносимый миру со спокойствием, исключающим атомы бунта, словно всеприятие жизни уже прошло сияющими лентами сквозь сердце поэта:

Разные краски определяют поэзию Варлама Шаламова, его стихи, всегда стянутые золотыми нитями индивидуальности; но именно это разное и позволило сложить поэту свой сияющий, сквозь неимоверное страдание проверченный свод, вознесенный в метафизические небеса.