Новости
ОБЗОР ЖУРНАЛА «ЗИНЗИВЕР», № 3, 2024
2024.jpg)
Терпение — стержень окружающего в мире; в природе разлито бесконечное терпение, и Валерий Скобло, фиксируя этот феномен, хорошо выгранивает свободно дышащие строки:Терпение — вот, на чем держится
мир, окружающий нас.
Упорном терпении... шаге его черепашьем.
И нашем... и чьем-то,
его превышающем в тысячи раз,
Воловьем терпении, с коим
мы землю бесплодную пашем.
мир, окружающий нас.
Упорном терпении... шаге его черепашьем.
И нашем... и чьем-то,
его превышающем в тысячи раз,
Воловьем терпении, с коим
мы землю бесплодную пашем.
Именно его подборкой открывается новый номер «Зинзивера», чьи песни разнообразно представляют современную поэзию.
Метафизический иронист Евгений Лесин разворачивает игровую ретроспекцию былых цен: делая это легко и забавно; и таящаяся за иронией грусть свидетельствует о быстролетности жизни:
Метафизический иронист Евгений Лесин разворачивает игровую ретроспекцию былых цен: делая это легко и забавно; и таящаяся за иронией грусть свидетельствует о быстролетности жизни:
Скажите мне, в какой стране
От чисел так светлеют лица?
Увы, все в прошлом, где оне,
4.70, 5.30?
О них забыть не так-то просто,
Пока вращается земля.
Где колбаса 2.90?
И где портвейн за три рубля?
От чисел так светлеют лица?
Увы, все в прошлом, где оне,
4.70, 5.30?
О них забыть не так-то просто,
Пока вращается земля.
Где колбаса 2.90?
И где портвейн за три рубля?
Кратко, с блеском выпускает Лесин фейерверки ощущений, оправленные в стихотворные строчки:
Нет ни супа, ни салата.
Нет ни крема, ни брюле.
У тебя ума палата.
У меня парад-алле.
Нет ни крема, ни брюле.
У тебя ума палата.
У меня парад-алле.
Космос культуры — с историей его, с золотыми моментами интеллектуально-художественных откровений предлагает поэмой «Золотое сечение» Константин Кедров-Челищев:
Пифагор нам оставил учение
Подарил золотое сечение
Коль тебя на конюшне секут
Значит что-то в тебе не секут
Пусть живет золотое сечение
Обрекая меня на мучения
Христианского мира мечта
Золотое сеченье креста…
Подарил золотое сечение
Коль тебя на конюшне секут
Значит что-то в тебе не секут
Пусть живет золотое сечение
Обрекая меня на мучения
Христианского мира мечта
Золотое сеченье креста…
Народные вибрации поэзии Нины Красновой в данном случае касаются Дней поэзии в Быково, в Доме творчества Союза писателей ХХI века «Сосновый Пегас», живописуя оное бодро и по-доброму, легко и с юмором:
Вариант от множественного лица
Мы в Быкове не сеем, не пашем,
А сидим за рабочим столом,
Кто с компьютером, кто со стилом,
И стихи круглосуточно пишем.
Свет поэзии здесь не погас.
Нас в Быково привозит Пегас.
Мы в Быкове не сеем, не пашем,
А сидим за рабочим столом,
Кто с компьютером, кто со стилом,
И стихи круглосуточно пишем.
Свет поэзии здесь не погас.
Нас в Быково привозит Пегас.
Сложно закручиваются поэтические орнаменты Софьи Рэм: сложно, заставляя мысль работать на удвоенных оборотах, будя множественные ассоциации:
Как это назвать
и во что это выльется?
Что узнав, навсегда изменюсь в лице я?
Эфиоп становится ангелом, смывая пыль с лица,
Поэзия как панацея,
Попытка летать,
Отдать
то, чего у тебя нет,
Как Пушкин в садах лицея
Спустя 220 лет.
и во что это выльется?
Что узнав, навсегда изменюсь в лице я?
Эфиоп становится ангелом, смывая пыль с лица,
Поэзия как панацея,
Попытка летать,
Отдать
то, чего у тебя нет,
Как Пушкин в садах лицея
Спустя 220 лет.
Мощно, отчасти страшно, используя исповедальные ноты, позволяющие судить себя самым жестким судом, воспевает Евгений Степанов любовь свою:
Я врал и подличал, я шел
К победе черными путями,
Завоевать пытаясь мир,
Который мне — теперь — не нужен.
Живу и мучаюсь — я был
Каким-то недочеловеком
Ублюдочным, но и тогда —
Святая! — ты меня любила.
К победе черными путями,
Завоевать пытаясь мир,
Который мне — теперь — не нужен.
Живу и мучаюсь — я был
Каким-то недочеловеком
Ублюдочным, но и тогда —
Святая! — ты меня любила.
Грустью часто ныне окрашивается поэзия Степанова: и окружающий мир противоречит поэзии, и экспресс жизни больно скор:
А мне теперь Санкт-Петербург
не очень интересен, ибо
там нет Володи, друга моего,
с которым выпускали мы журнал,
стараясь напечатать самых лучших,
и по местам намоленным ходили.
не очень интересен, ибо
там нет Володи, друга моего,
с которым выпускали мы журнал,
стараясь напечатать самых лучших,
и по местам намоленным ходили.
Два рассказа Олега Рябова развернут весьма поэтично лапидарные моменты жизни, насыщая сознание благородством формы и изяществом содержания.
Рассказ Эвелины Азаевой «Бонита»напоминают стихотворение в прозе: внимание и почтение к каждой фразе, должной звучать красиво, как поэтическая строка.
Крепко, живой плазмой жизни переливаясь, грянет рассказ «Обмен» Владимира Николаева.
Документальная проза представлена произведениями Елены Вяхякуопус — нейропсихолога и прозаика, чьи тексты, интересно работая с художественным осмыслением действительности, предлагают своеобразные методы борьбы с разнообразными страхами – бичами жизни. Написано ярко и с юмором.
Содержателен и обширен раздел рецензий.
Плотно и веско организованный номер журнала раскрывает многие богатства современной словесности; «Зинзивер» должен петь… чтобы ни происходило с аудиторией…
Рассказ Эвелины Азаевой «Бонита»напоминают стихотворение в прозе: внимание и почтение к каждой фразе, должной звучать красиво, как поэтическая строка.
Крепко, живой плазмой жизни переливаясь, грянет рассказ «Обмен» Владимира Николаева.
Документальная проза представлена произведениями Елены Вяхякуопус — нейропсихолога и прозаика, чьи тексты, интересно работая с художественным осмыслением действительности, предлагают своеобразные методы борьбы с разнообразными страхами – бичами жизни. Написано ярко и с юмором.
Содержателен и обширен раздел рецензий.
Плотно и веско организованный номер журнала раскрывает многие богатства современной словесности; «Зинзивер» должен петь… чтобы ни происходило с аудиторией…
Александр БАЛТИН