Роксана Бабаян — одна из самых интеллигентных и обворожительных певиц отечественной эстрады. Ее пению присуща мягкая, доверительная интонация. Ее голос не спутаешь ни с чьим другим. И, конечно, у Роксаны множество почитателей во всей нашей необъятной стране.

И вот мы в одном из уютных кафе старого Арбата, пьем кофе и беседуем с певицей о жизни, о секретах успеха на эстраде.

— Роксана, над чем Вы сейчас работаете? — с незатейливого, традиционного вопроса начал я интервью.

— Мы сейчас заканчиваем с композитором Владимиром Матецким запись компакт-диска. Пишет песни только Володя. Рабочее название диска — "Прости". Записываем мы на его студии. Дмитрий Ликин и Владимир Фридкес работают над моими фотопортретами, делают слайды. Я не первый раз работаю с этими талантливыми мастерами, два года назад они оформляли другой мой компакт-диск. Кроме того, вместе с известным клипмейкером Арменом Петросяном мы снимаем видео-клипы новых моих песен. Ну и, конечно, я выступаю с концертами, езжу по стране.

— Как Вам, южанке по происхождению, живется в Москве?

— Я уже все-таки человек не только южный, но и северный. В Москве-то я очень давно. Привыкла. Люблю столицу. Но солнышка, конечно, иногда не хватает.

— У Вас "звездная" семья. Все знают, что Ваш супруг — замечательный актер Михаил Михайлович Державин. Не трудно двум "звездам" жить под одной крышей?

— Давайте-ка я лучше скажу о том, что думаю о понятии "звезда". Я думаю, что "звезды" есть в Америке, Франции... Там в это название вкладывается определенный смысл. "Звезда" на Западе, отработав определенное количество лет, может далее безбедно существовать всю жизнь. Там биография кормит знаменитость. Дает возможность спокойно думать о завтрашнем дне. Вот, скажем, Брижит Бордо. Она снималась только двенадцать лет в своей творческой жизни. И уже сорок лет живет, отдыхая. В свое удовольствие.

— Разводя тигров.

— Вот именно. Я не завидую, я констатирую факт. Я считаю, что так и должно быть. У нас же в стране ты вынужден всегда — выражаясь фигурально — бежать впереди паровоза. В любой профессии. А в нашей — особенно. Потому что наша профессия сопряжена со многими факторами. Тут есть и возрастные моменты, и моменты, связанные с внешностью, и так далее. Одно дело — сидеть в конструкторском бюро и чертить за пульманом. Твой вид никого не волнует. Ты можешь сделать карьеру, обладая какой угодно внешностью, никто не помешает тебе по прошествии времени стать главным архитектором, начальником КБ. Время, может быть, даже играет на тебя. У человека же, связанного со сценой, срок активной жизни всегда ограничен. Определен. Артист наиболее подвержен разрушению. У него жизнь на износ. Он должен работать двадцать четыре часа в сутки. Ездить по стране с гастролями, жить в гостинице — в отрыве от домашнего тепла и уюта. Он не всегда досыпает, и так далее. Это кажется только, что артисту с неба коврижки падают. На самом деле, это труд очень тяжелый, жесткий. И главное — свое место под солнцем ты должен завоевывать каждый день. Каждый час. Я не преувеличиваю. А если нашел свою нишу, то обязан там удержаться, что также очень непросто.

— Но ведь сейчас у нас, по-моему, весьма развита индустрия шоу-бизнеса. Или я ошибаюсь?

— Что-то, безусловно, началось. Профессиональные менеджеры стали работать на артиста. Но таких людей очень мало. Их тоже найти нужно.

— Вам на Вашем творческом пути кто-то помогал?

— Я всего добилась своим трудом. Это, с одной стороны, хорошо. Потому что даже если кто-то захочет кинуть камень мне в спину, то все равно не сможет. Но с другой стороны — сколько же потеряно сил, возможностей! Сколько сил ушло не на творчество.

— А как нужно помогать артисту?

— В моем понимании — это значит дать ему шанс. Когда талантливому человеку дается шанс — то он обязательно его использует. А мы начинали в то время, когда были популярны такие слова — "Не пущать, не дозволять!" Все, что мы сделали, мы сделали вопреки системе.

— Давайте отвлечемся от дел профессиональных. Расскажите, пожалуйста, что Вы смотрите, что читаете?

— Я — киноманка. Смотрю много фильмов. Недавно мне посоветовал мой племянник Миша посмотреть фильм "Турбулентность". По-моему, это мощное и занятное кино. Американцы сделали. В темпе, в ритме. Мне понравилось. Что же касается книг, то, увы, если я Вам скажу, что сейчас читаю Достоевского, то Вы мне, конечно, не поверите. И правильно сделаете. Всю хрестоматийную литературу мы проходили в школе под натиском наших учителей. И натиск был такой активный, что возвращаться к хрестоматийной литературе не хочется. Да и времени катастрофически не хватает. Но иногда я делаю свои собственные открытия в классике. Обожаю Голсуорси, рассказы Чехова. Люблю стихи Галича, воспоминания писателей.

— Где Вы себя чувствуете более комфортно — в городе или на даче?

— Я, конечно, горожанка. Но дачу тоже очень люблю. У нас очень хорошая дача, мне там нравится проводить время, хотя я сама и не копаюсь в земле. Я даже за то, чтобы ромашки, чертополох, которые растут на участке, оставались нетронутыми, чтобы их никто не выдергивал из земли.

— То есть с сорняками не боретесь?

— Ни в коем случае. Пусть все растет. Зачем что-то уничтожать? Лучше — сажать! Вот мы недавно деревья посадили. У меня есть приятельница Ларочка, она мне во всем помогает. Ларочка — уникальная женщина. Если она даже палку в землю воткнет — она прорастет, даст побеги. А если я что-нибудь посажу, то. ну, лучше не буду говорить.

— А в деревне — не на даче — приходилось когда-нибудь жить?

— Приходилось. Мы с мужем и друзьями отдыхали как-то в деревне.

— Где именно?

— Во Мстере. Мы жили там у бабы Маши. Я возила троих мужиков на рыбалку — Михал Михалыча (Державина. — Е. С.), Александра Анатольевича (Ширвиндта. — Е. С.) и Вилечку Горемыкина (он, к сожалению, ушел из жизни), друга детства, он был много лет оператором программы "Время". Мы жили у бабы Маши в столетней покосившейся избенке. Мы ходили во Мстере в церковь, в которой большевики в советское время сделали силосную яму. Все загадили неимоверно. Но даже силос не смог облупить до конца величественные фрески — так раньше мастера все делали на славу. Вообще, удивительная там церковь! Как местные пацаны не гнули ее кованые решетки, как не пытались их вырвать — не смогли.

— Вы верующая? Или не хотите на эту тему говорить?

— Да, не хотелось бы. Скажу только, что человек, по-моему, должен во что-то верить, чего-то бояться. Ну, а как же иначе? Тогда он ощущает себя в рамках. В рамках закона. Не только писанного. Но и внутреннего. Человеческого закона. И закона Божественного.

— Вы себя чувствовали в деревне в своей тарелке?

— Нормально себя чувствовала. Это моя земля. Конечно, если, скажем, делать мой фотопортрет, то логичнее — у камня. А не у березки. Но березки я тоже в самом деле очень люблю. Обожаю среднюю полосу России, Подмосковье. И вообще считаю, что красивей природы, чем в средней полосе России, нет нигде в мире. А уж я побывала во многих местах. И мне есть с чем сравнивать. Она удивительная, наша природа. И я очень рада, что причастна к этой красоте. Дача-то у нас в Мелиховских местах.

— Что Вы думаете о труде крестьянина?

— Я знаю, какой это труд. Каторжный — если не любить это дело. Крестьяне — наши кормильцы, что тут говорить! И они сейчас испытывают колоссальный прессинг со стороны сегодняшней политики, сегодняшней жизни. И все-таки я верю, что они выстоят. Не могут не выстоять. Потому что делают высокое, прекрасное дело! Вы знаете, я сейчас в магазине первым делом спрашиваю: "Это колбаса н а ш а? Или не н а ш а?" Если наша, тогда я покупаю. А чужую не беру. По-моему, это поняли уже все! И хлеб, и сметана, и молоко, и масло самые вкусные — н а ш и!

— А чтобы Вы пожелали нашим читателям?

— Стойкости, хорошего состояния духа и терпения!