Марина Цветаева

Вербальная коммуникация с будущим — одна из магистральных поэтических стратегий ХХ века. Творчество здесь идет в ногу с шаманскими практиками, спиритическими экзерсисами, наукой (теории о ноосфере и лептоносфере) и т. д. Футуристичность, таким образом, в какой-то мере приобретает черты поэтического тропа и придает тексту особую выразительность и суггестию.
Марина Ивановна Цветаева была подлинным поэтом-пророком. И людей, и события она видела, что называется, насквозь. Всегда интересовалась «запредельными», мистическими явлениями.
Анна Саакянц в статье «Поэт и мир» писала: «Oнa (М. И. Цветаева. — Е. С.) любила гадалок, верила им. Это не было суеверием: это было прозорливостью в самом умном и современном смысле слова. Сегодня «ведьм» (ясновидцев, «экстрасенсов») обоего пола не преследуют, а внемлют им, и наука тщится постичь их дар...
Поскольку Цветаева знала, что сама несет в себе это медиумическое начало, знала о своей причастности к мировому непознанному «Нечто», она тянулась постичь это Нечто, прикоснуться к тому, что скрыто «за горизонтом времени и пространства», «там, в поднебесье»^[1].
Можно предположить: Цветаева многое (если не все)  з н а л а  наперед о своей судьбе.
Она с ранних лет, например, была уверена, что станет матерью, родит (в том числе) мальчика. В 1920 году, за пять лет до рождения Георгия Эфрона, она создала провидческий стихотворный шедевр «Сын».

Одним словом (фразой), стихотворением Цветаева могла определить судьбу человека.
Марина Ивановна предвидела в 1916 году трагическую участь поэта О. Э. Мандельштама («Голыми руками возьмут — / ретив! упрям! — / Криком твоим всю ночь будет край звонок! / Растреплют крылья твои по всем четырем ветрам, / Серафим! — Орленок!»)^[3], гибель мужа С. Я. Эфрона («Такие — в роковые времена — / Слагают стансы и идут на плаху»)^[4].
Мандельштама действительно «взяли голыми руками» и погубили в лагере.
Пошел «на плаху» С. Я. Эфрон — его расстреляли как иностранного шпиона в 1941 году.
Она предвидела судьбу сына А. А. Ахматовой и Н. С. Гумилёва — Льва.
В цикле «Ахматовой» Цветаева в 1916 году писала: «Рыжий львеныш / С зелеными глазами / Страшное наследье тебе нести!»^[5].

Теперь хорошо известно, как сложилась судьба выдающегося ученого Льва Николаевича Гумилёва. Он прошел фронт, тюрьмы, лагеря... Нес всю свою жизнь «страшное наследье»...
Удивительно и то, что Цветаева сумела дать адекватную оценку собственному творчеству (что у литераторов встречается крайне редко — они либо переоценивают себя, либо, наоборот, недооценивают!).
Цветаева отдавала себе отчет в масштабе собственного дарования. Свою посмертную славу она предсказала точно и недвусмысленно в стихотворении, написанном в Коктебеле и датированном 1913 годом.

Поразительны написанные в 1932 году
«Стихи к сыну», где Марина Ивановна не только предвидела судьбу Георгия Эфрона («Я — с черноземным грузом! / Не быть тебе французом»; «Я, что в тебя — всю Русь / Вкачала — как насосом! / Бог видит — побожусь! — / Не будешь ты отбросом / Страны своей»), но и фактически предсказала грандиозные успехи России, в частности, в освоении космоса.

Цветаева была, как это ни удивительно, весьма прозорлива в политике, ее оценки происходящего накануне и во время Второй мировой войны не могут не удивлять. Например, в стихотворении «Март» она поэтическими средствами дала решительный отпор немецкому фашизму, захватившему Вену и Прагу. Еще в 1939 году она предвидела неизбежную битву гитлеровской Германии с советской Россией. Сомнений в том, что оккупанты будут наказаны за совершенное «злое дело» и «Пражскую обиду», у нее не возникало.

Цветаева до нюансов предсказала свою собственную трагическую судьбу — «Так вдвоем и канем в ночь: / Одноколыбельники»^[9]. Это стихотворение посвящено ее мужу С. Я. Эфрону.
Они оба погибли в 1941 году...
В смерти Марины Ивановны много загадок. Например, известный цветаевед Генрих Горчаков^[10] не исключает, что это было убийство органами НКВД.
Трагическая фигура Марины Цветаевой, ее пронзительные стихи еще раз напоминают нам о пророческих функциях поэтов. Каким образом они получают сакральные знания — наука пока ответить не может. Но то, что эти знания поэтам доступны, — факт очевидный.
ХХ век дал русской литературе немало поэтов-пророков.
В ХХI веке наши современники продолжили традиции своих именитых предшественников.
Пророческая линия поэзии не пресеклась.

---