Новые жанры в поэзии появляются крайне редко. Как правило, современные поэты, тяготеющие к литературному поиску, используют уже известные приемы (палиндром, анаграмма, тавтограмма, брахиколон, цифровая поэзия и т. п.).
Создание и н ы х выразительных поэтических средств возможно в условиях синкретичности, синтеза искусств, прежде всего, при использовании современных аудиовизуальных средств.
В настоящее время активно развивается видеопоэзия. Основателем этого жанра принято считать итальянского поэта и художника Джани Тотти, именно он предложил термин videopoetry и создал ряд произведений в этом направлении, среди наиболее известных — «VideoPoemOpera», «VideoSyntheatronica», «VideoPoemetti» (1980-е).
Теперь видеопоэзия в известной степени популярна на Западе. Например, в Берлине, начиная с 2002 года, дважды в год проходит конкурс Zebra, в котором принимают участие и поэты, и кинематографисты.
В России видеопоэзия начала развиваться с кино, здесь уместно вспомнить фильмы Александра Довженко, Сергея Параджанова, Андрея Тарковского, Отара Иоселиани, в которых поэтический — метафорический — элемент является основополагающим.
Кино оказало влияние на современные поэтические видеоролики. В настоящее время видеопоэзия широко представлена на многочисленных отечественных фестивалях.
В 2006 году видеопоэзии был посвящен семинар на фестивале «Другие», в 2007 году в ЦДХ прошел фестиваль «ЗРЯ!», в 2009 году — фестиваль медиапоэзии «ВЕНТИЛЯТОР», в 2011 году — специальный семинар на Волошинском фестивале, практические все московские биеннале поэтов так или иначе представляют этот вид синкретичного искусства. С 2011 года в Киеве проводится фестиваль видеопоэзии «СYCLOP» и т. д.
Зачастую поэты только иллюстрируют свои стихи видеоизображением. Новый жанр появляется тогда, когда за дело берется мастер. Например, Елена Кацюба раскрывает суть стихотворения видеорядом, создает новую форму визуально-поэтического искусства. Еленой Кацюбой созданы фильмы на стихи Константина Кедрова, Сергея Бирюкова и других.
В жанре видеопоэзии работают Максим Амелин, Эдуард Ку- лёмин, Александр Горнон, Дина Гатина, Света Литвак, Евгений В. Харитоновъ, Павел Арсеньев, Игорь Сид, Вадим Месяц...
Особый разговор — новые разновидности визуальной поэзии.
Необходимо отметить лингвогобелены Вилли Мельникова и листовертни Дмитрия Авалиани (1938—2003) — это новое слово в уже существующем жанре.
Лингвогобелены построены на стыке изобразительного искусства и лингвистики (точнее — синтеза иностранных языков).
Вилли Мельников:
«Жанр не декларирует самоцелью использование максимального количества языков: они формируют получаемую поэзоткань сами. По мере ветвления древа лингвогобеленов на место предыдущего языка заступает следующий, контрастный по отношению к своему пред(со-)шественнику, продолжая эволюцию тематических мутаций, но сообщая о них кодом своей фразео-мифологии». [1]
Соединение языков и рисунка создает эффект новизны. Тем не менее, лингвогобелены оказались в известной степени герметичным и элитарным жанром, так как требуют лингвистически подготовленной аудитории.
Больший резонанс вызвали листовертни Дмитрия Авалиани, которые произвели впечатление даже на критиков, не симпатизирующих авангардному искусству. В частности, Андрей Василевский высоко оценил листовертни:
«Невероятное. Фраза что будет написана/нарисована таким затейливым шрифтом, что при повороте листа вверх ногами она читается как будет осень. Или: что завтра — поворачиваем: дешевый снег. Или еще невероятнее: плюшкин умер — переворачиваем лист: жив абрамович. Повторяю: пока не увидишь собственными глазами, понять/поверить невозможно». [2]
Глубоко поняла суть листовертней филолог Людмила Зубова:
«В листовертнях Дмитрия Авалиани воплощено древнейшее и универсальное для народной культуры представление о магической действенности переворачивания. В приметах и обрядах опрокидывание предмета, чтение “наоборот”, обратный счет — код общения с потусторонним миром, ключ к инобытию, в котором проявляется сущность явлений. У Авалиани Гамлет предстает Йориком, Гулливер лилипутом, неразрывные пары образуют Моцарт и Сальери, Авель и Каин, друг и враг. Часто разными прочтениями одного и того же слова при его переворачивании организованы рифмованные, ритмизованные, метафорические тексты со своим сюжетом, драматургией, публицистикой, лирикой». [3]
Игра знаками-символами в листовертнях дает ощущение чуда, соприкосновения с неведомым, непостижимым. Возникает новый прием, основанный на сумме уже известных приемов.
Достаточно необычный жанр, который получил распространение в русской поэзии в XXI веке, — танкетка (автор термина — поэт Алексей Верницкий).
Он писал: «По аналогии с японскими танка я назвал эти стихи танкетками. Танкетки — это твердая поэтическая форма, то есть танкетка должна удовлетворять ряду правил. Вот
правила, описывающие танкетку. Танкетка есть стихотворение из шести слогов, разбитых на две строки либо по 3, либо 2 в первой, 4 во второй. В танкетке запрещены знаки препинания и должно быть не больше пяти слов». [4] В терминологии А. Верницкого есть определенные вольности. Хотя бы потому, что танка — это японская форма стихосложения, состоящая из пяти строк. Однако термин «танкетка» прижился. И целый ряд известных поэтов использовали (используют) эту форму в своем творчестве, среди них Валерий Прокошин (1959— 2009), Георгий Жердев, Александр Корамыслов, Владимир Монахов, Роман Савоста, Рой Ежов, Алина Дием, Валентина Ермакова, Наталья Выборная, Виктор Ключников, Валерий Березовский, Галина Романова, Марк Мезонинов и многие другие. [5]
Нельзя сказать, что А. Верницкий изобрел новый жанр, однако он предложил удачную терминологию, которая зафиксировала литературный феномен.
Танкетки существовали всегда (Валерий Прокошин, например, считал, что в указанном стиле написано знаменитое стихотворение Андрея Вознесенского: Чайка / Плавки Бога), но их никто так никогда не называл. Следовательно, родоночальником жанра можно признать А. Верницкого.
Танкетки нередко имеют иронический и самоиронический оттенок.

В. Ермакова:

Число последователей жанра постоянно растет, авангардный журнал «Футурум АРТ» создал на своих страницах постоянную рубрику, посвященную танкеткам.
Активно в настоящее время развивается цифровая (нумерологическая) поэзия. Тексты, состоящие из цифр, а также стихи, в поэтическую ткань которых входят цифры, пишут Алексей Шепелев, Евгений Бобнев, Сергей Кузнечихин, Светлана Захарова, Наталия Лихтенфельд, Анжела Пынзару, Вера Павлова, Максим Бородин и многие другие.
Выдающимся мастером нумерологической поэзии был Александр Кондратов.
Тема цифровой поэзии разработана в отечественном литературоведении Евгением Бобневым, Николаем Гринцачуком и другими филологами.
Николай Грицанчук:
«Поэтика цифровой поэзии могла бы основываться, например, на символике, магии чисел или (что реализовано, воплощено во многих текстах) на двойственной природе буквенных алфавитов, где большинство букв имели и численные значения». [10]
Магия числа присуща текстам многих поэтов, прежде всего, конечно, Александра Кондратова (1937—1993), поэта-экс- периментатора, который оказал влияние на последующие поколения авангардистов. Кондратов не писал стихи, состоящие
только из цифр, но использовал их как составную часть поэтического текста. Характерно в этом смысле программное стихотворение В Е Л И М И Р И К А:

Цифра (100) в тексте Кондратова заменяет слово, остраняет произведение, делает его более суггестивным и неожиданным.
Традиции Александра Кондратова в области цифровой поэзии развивает Максим Бородин:

Максим Бородин в структуру поэтического текста (верлибра) вводит прейскурант цен, химические формулы, но и здесь мы видим доминируюшую роль слова. Цифра выступает в роли вспомогательного семиотического материала.
Новые формы поэзии всегда основываются на традициях. И, только развивая их, можно получить новаторские результаты.