И прибавят мне в зарплате
Тысячи 142.
В бронированном «Фиате»
Буду ездить по Москве.

На такие-то деньжищи
Свежие мозги куплю,
Встреченным на трассе нищим
Дам хотя бы по рублю.

И валютные путанки
Скажут мне:
— Что хочешь ты?
— Я хочу читать Бианки
Со светла до темноты.

Буду ездить непрестанно
По Москве, не зная бед.
И, быть может, Донна Анна
Побежит за мною вслед.

Шла женщина
по прозаической дороге,
а, может,
по лирической поляне.
И были у нее
поп-артовские ноги,
и были у нее
классические длани.
А на плечах
у этой дамы восхитительной
была не голова,
а вся планета.
Всю жизнь
я к этой женщине испытывал
возвышенное чувство
пиетета!

Был таким он в года молодые:
Никакие враги не страшат,
Кулаки — точно кружки пивные,
Бычья шея, уверенный взгляд.

Все в нем видели шик и отвагу,
Он считал за пустяк, за игру
Разогнать хулиганов ватагу,
Изловить анаконд ЦРУ.

Он следил за спокойствием в мире,
Как следил и за силой своей.
Он использовал в качестве гири
Небоскреб в миллион этажей.

...Ты ж тогда жил — весь в ссадинах — туго.
И тебе очень жаль иногда,
Что такого неслабого друга
Не имел в молодые года.

А водка — это не водичка.
А летом лучше, чем зимой.
А баба — это электричка.
Одна ушла — дождись другой.
И не хандри! За все на свете
Тверди спокойное «мерси»!
И помни постулаты эти —
Не верь, не бойся, не проси!

граф омана
графоман
графомана
корефан
пишет пишет
о графьях
слышит слышит
ах ах ах

не может быть
а может быть
не может
быть
а может
быть
ну что же
быть
или не быть
не может быть
а может быть

любуясь на памелу
сидит в сортире гном
он поцелуй по мылу
отправит ей потом
памела будет рада
возьмет попутный рейс
и жаркая помада
украсит гнома фейс
а гном насупит брови
и скажет невзначай
я не хочу любови
реальной мисс гудбай

а до мишки
дрянь домишки

при егоре
горе горе

а при боре
вор на воре

хитрый и суровый вова
и совсем совсем херово

опосля придет гвидон
этот вообще гондон

а когда же а когда же
никогда же никогда же