ра
дужно
очки
на переносице присели
дружно
линзы впились в строки
дети
выбирают карьеры
друзья – катетеры
солнце
влепи
лось
в диоптрии

пора
стихотворения
и беса меня

за порок шага

глаза в кавычках
множества морщин
цитата опыта
есть красота

желтые желтые желтые
и тело желтое
и лицо обрамлено
сверху потолок
только потолок
потолок только
подвесной зимой и потолок
и к телу липнут шнуры синкопами
взвизгивая зеленой плацентой
плацентой зеленой
с вечно звучащим будильником
ритмики добрососедства

я смотрю опять в это
желтое желтое тело вглядываюсь
на мне датчики датчики датчики
я хочу быть дачником
где-то у монреаля
но датчики которые вставляют
этому желтому желтому желтому
измеряют только

и если довезут и опять потолок
подвесной
а дома виски
но ты видишь 150 ватт глумления
                                                    над собственным телом
все еще привлекательным
затем перед выпиской
воришку врачишку в будуар затянешь
и задашь чрезмерный вопрос
ответ на который в ямбе
перечеркнутый гекзаметром
правды
в цифрах
благо есть еще
так и сказала: пять-десять лет
               переживу

пропеллеры завыли в унисон.
решили быть. решили пассажиры
долететь. стюардессы
были некрасивы.

и подносили duty free.
за деньги. у тавтологии
иная гравитация.
сосед весь в крошках от орешков
наушники напялил. замолчал.
он депутат народного собранья.
вот рифма просится. гоню ее.

и – зверской тягой тянутся событья
полета молчаливого
(халиф тут ни при чем).

за аэробусом земля и воздух.
внутри – стихи.
чужие. слава богу.
похороны впереди.

знаешь все меньше чем
в детстве
в кафке видится юмор
в сказках трагедии
кумиры становятся гении
дряхлыми стариками
двери являются входом
часы – часами
рифма – всегда глагольной
в практике – не интересной
внутренней имажинистской
тесной остается словесной

делится толпа на женщин детей мужиков
выделяется из нее молодая
пора ставить точку
и взглядом за дамой –
вперед!

знаешь слава
здесь – в нью-йорке
очень йорики бедны
(только бродский исключенье
помер – без алаверды)
графоман на гандельсмане
(снова бродскому привет)
лишь санчук в оконной раме
тиражирует сонет
шабалин еще заскочит
скажет: пью теперь вино
я ж с сульфидами не дружен
только с 40
ну и с балтикой еще
(представляешь, продается!!!
как и бабы, мужичье)

бахчанян в своем подвале двухэтажном
сплетничает и жалуется
а жена его поит чаем
(не поругались пока, коньяк приносил ему неважный)

материт всех халиф в захолустье
грустен он грустен
все вспоминает кэгэбэ
и пастернака с хикметом и экономит лавэ

худяков сошел с ума
в гениях кузьминский
и молот здесь – юрист
и в моде атеисты

остальные стихами что хуями меряются
но рифмовка с верлибром их м-е-р-я-ю-т-с-я

так вот лён слава
словолет посланник
приеду – выпьем
(если соизволишь принять и
помыть стаканы)

сперва ж я должен паспорт получить

вот фрейд заходит без штанов
и глядя упрощенной леди
в глаза выпячивает торс
пытаясь грудь ее измерить –
он врач – он может это сделать
не хуже гея – продавца белья
принявший от покойного отца
наследство работАет в магазине
но суть не в нем а (о! – заорали все) во фрейде
не в том как наставлял нас заратустра
что брюки тянутся к штанам
в швейцарии и сан-франциско
мне это господа не близко
нет если верить в полчаса (могу и больше –
от любимой все зависит)
всех сто??ит (если не стои??т) унять
в лесбийский – что?!
вибрирующий от себя:

еще четыре слова (тема – я):
смотрю, сестру ее хотя.

Лица – в тени они
Выхожу из сети радара
Вдруг – светофор –
Цвет кожи меняется
И пунктуация шагов
И скорость пешеходных светофоров
И – солнца омлет –
Изредка – над дождем
Прячусь в лужах
   чужих слез

вот – пепел –
стакан – и – нет –
партитура
пепельницы перезаполненной
кустодиевская женщина
полна добра
и я полон ею
и все пытается
испортить ветер
из приоткрытого окна
но...

Молчание – в слове
И воздух квартирный – закрытый
Боль рядом – изнутри
Все – в сон
И стихотворо-переводы
И – сегодня

По кругу листья – ветром
сдувает шляпу –
гаучо – мою.
Опять: из Бруклина в Нью-Йорк
но с радостью, тоской;
отбросить похоронки в сторону;
и год начать.

Разрыв и – без слов – порядок
Противится ключ,
но – захожу
кто здесь?
души покинувших
скоро – почти одного –
справлюсь
И ключ вновь
И на засов
И стрелки часов –
на запад
– ...я здесь

пытался из лука луком зеленым стрелять
тетивой – горечь
так никуда не ушла –
в сантиметре упала
не задев никого –
естественный ход событий:
ушедшая вечером женщина
и тающий снег в дожде

в этом много от современного:
глобальное потепление
интернет на ладони
противозачаточные таблетки
использование мужчин как вибраторов

но жить-то не так противно:
в заснеженный парк нью-йорка зайдешь
и влюбишься сразу во всех/все
согреешься коньячком
старые вспомнишь стихи
написанные накануне

Три раза: –
поворот налево
Усмешкой светофор
   – парковка –
Другая сторона сегодня
   и каблук на бордюре
    ее
всей свежестью декад

золотые Ди-Мойн купола
открытый верх кадиллака
шляпку удерживает жена
я – оправу

раз!
и вогнать
преступной тупой бритвой
глупость в усопший разум

не поехать домой
пусть жена гадает
очнуться на полу в 3:30
сжимая кисточку
взглянув в телевизор
беззвучный
письмо написать на запад
потеряться среди параллелей
и не уснуть

время
         тяни
                 толкай

тело с душою объять
                сбыть

бесполезно
отжиматься с отдышкой
над каждою строчкой

все заменимо
даже та
что рядом с тобой
лежит
обняв подушку

сеять
доброе/вечное
при перманентной
засухе