— Евгений Яковлевич, Вы сыграли множество ролей в театре и в кино. Удовлетворены своей актерской судьбой?

— Ничего я не сыграл. Особенно в кино. В кино артисту нельзя играть по своей воле. Только единицы могут себе это позволить. Настырные, мощные, как танк Т-34, люди. Такие, как Женя Матвеев, братья Михалковы. У большинства же актеров получается так: их приглашают на роль, дают деньги — они и соглашаются. Что хочешь сыграть сам — удается крайне редко.

— Так происходило всегда? Перемен нет?

— Все-таки кое-какие перемены в лучшую сторону есть. Появились частные компании. Они иногда делают что хотят. В государственной системе кинематографа реализоваться актеру было намного труднее. Государство командовало безоговорочно.

— Актер — ужасная профессия?

— Ну почему? Это хорошая профессия. Но только для тех, кто талантлив. Без таланта не надо в актеры лезть.

— Кто из современных кинорежиссеров Вам нравится?

— Глеб Панфилов, Алексей Герман, Володя Бортко, я у него снялся в фильме «Единожды солгав»...

— Гениальный, по-моему, фильм, жесткий, напоминающий всем нам, особенно сейчас, что искусство и золотой телец — вещи несовместимые...

— А Вы знаете, я ведь играл еще у отца Володи Бортко — в Волгограде, создавал образ маршала Чуйкова в пьесе Чепурина, моего нынешнего соседа. Видите, как все в жизни и судьбе переплетено.

— А у кого Вы хотели бы сыграть? Из известных режиссеров?

— Трудно сказать. Я ведь играл у очень многих. У Юткевича, Пырьева, Райзмана.

— Вы многие годы проработали на озвучании, дублировали зарубежные фильмы. Расскажите об этом немножко.

— Я озвучивал, например, все фильмы с участием Марчелло Мастрояни — «Брак по итальянски», «Развод по итальянски», озвучивал Фернанделя. К сожалению, эти мои работы стерты. Названные фильмы теперь демонстрируют в сопровождении монотонного, закадрового, не синхронного перевода.

— Вы написали семь книг. На выходе восьмая. Почему Вы начали этим заниматься?

— Хрен его знает?! Начал да и начал. Я всегда вел дневники — в школе, в армии, в театре. В школе любил сочинения писать. Видимо, сейчас появилась потребность высказать свое мнение по разным вопросам.

— А как пишете? На компьютере?

— Нет, рукой, потом отдаю машинистке.

— Что Вы сейчас читаете?

— Материалы, которые мне нужны для книги. Постоянно читаю Монтеня. Я с ним не расстаюсь, даже иногда разговариваю с ним. Перечитываю гениального Зощенко. Делаю о нем передачи на радио.

— У Вас на радио еженедельная передача. По-моему, и в этой ипостаси Вы нашли себя...

— Спасибо. Смысл моих радиопередач в том, чтобы призывать людей только к добру, умению спокойно переносить неприятности, в разных жизненных моментах искать хорошее, в благополучный период не обольщаться и знать, что может быть хуже...

— Что Вы думаете о нашем телевидении?

— Это преступление против народа! Телевизор разлагает общество. Он должен показывать хорошее. Он же показывает только плохое.

— А чтобы конкретно показывали бы Вы, будь у Вас на то власть?

— Достойных людей, прежде всего. Замечательную молодежь, которая, к сожалению, у нас сильно разобщена, мудрых стариков, настоящих мастеров, профессионалов в своем деле показывал бы, фермеров, например. Я с некоторыми из них встречался в Рузском районе Подмосковья, в Костромской области. Это деловые, влюбленные в свое дело, прекрасные люди. О них с огромным удовольствием делал бы передачи!

— Как Вы думаете, почему у нас в стране все так нескладно?

— Не знаю точно. Думаю, потому что в свое время здесь уничтожили частную собственность. Да и сейчас ее как таковой нет. Я не понимаю, как в аграрной стране столетиями не могут решить вопрос — кому принадлежит земля. Ну это же бред!

— Как Вы считаете, человек — совершенное создание?

— Нет. По-моему, муравьи, пчелы, волки, слоны. живут абсолютно разумнее и полезнее. Даже в семейной жизни звери совершеннее. Например, слониха ни за что к себе не подпустит другого слона, даже если ее муж погиб, волчица тоже никогда не изменит своему волку... Все соблюдают законы природы. Кроме человека.
Ребенку дают подзатыльник — когда он ковыряет в носу. А взрослый человек ковыряет землю. Уничтожает недра. Да по какому праву? Кто он такой? Я не сомневаюсь, что это рано или поздно аукнется. Кстати, не случайно стихийные бедствия происходят как раз там, где человек начинает себя вести совсем по-хулигански.
Иногда мне кажется, что человек привнесен сюда извне, он здесь инородное тело, он не монтируется с землей, он ее уничтожает.
Люди явно себя переоценивают. Мы все считаем, что мы самые, самые, самые. Хотя даже внешне мы, люди, похожи на иных обитателей земли. Поднимите за лапки лягушку — она покажется Вам похожей на человека. И общипанная курица тоже похожа на человека. А если слон встанет на задние ноги — так перед Вами и вовсе homo sapiens.

— В чем же смысл жизни человека?

— Если бы я ответил на этот вопрос, я был бы полным идиотом. На этот вопрос не может ответить никто. НИКТО. Можно только предположить. По-моему, смысл в том, чтобы совершенствовать себя и человеческие отношения. Совершенствовать, облагораживать то, что вокруг тебя. Возделывать свой земной Эдем. А не грызть яблоко раздора.
Фрэнсис Бекон сказал: «Если ты хочешь что-то взять от природы, ты должен ей подчиниться!»

— Евгений Яковлевич, Вы ощущаете себя одиноким человеком?

— Да, очень.

— Неужели друзей не осталось?

— Нет. Дружба — это выдумки. Друг — это человек, который тебе временно нужен. Я вот бросил пить — и все друзья разбежались. Запомните, первыми предают друг, жена.

— А во фронтовую дружбу Вы, участник войны, тоже не верите?

— Вот в нее, правда, верю. Мы все там находились в равноопасных условиях. Все испытали один и тот же страх. Это нас сблизило... Понимаете, в бою только один текст крутится в голове — конец или нет, конец или нет. Это не может не сблизить навсегда.

— Вы верите в любовь с первого взгляда?

— Верю. Но я не верю трепу о любви с первого взгляда. Потому что любовь — это таинство. Если мужчина говорит женщине при первой встрече: «Я Вас люблю!» — значит, он лжец. И женщине нужно бежать от такого мужчины быстрее лани.

— Кого Вам не хватает на этой земле?

— Очень многих. Толи Папанова, Виталия Доронина, Павла Луспекаева. Нас объединяли постоянные рассуждения об искусстве. Они были люди серьезные, фундаментальные, масштабные.

— Вы дачник?

— Нет, никакой собственности, кроме квартиры, у меня нет. Я живу по формуле: все, что отдал, — твое.