Главная страница

Формула успеха. «Звезды» российской эстрады и шоу-бизнеса отвечают на вопросы.

«Формула успеха. «Звезды» российской эстрады и шоу-бизнеса отвечают на вопросы.»



МИХАИЛ РОЖКОВ


МИХАИЛ РОЖКОВ: «ПРОФЕССИЯ ТРЕБУЕТ ВСЕЙ ЖИЗНИ!..»

У нас в стране всегда какие-то перекосы. То в одну сторону, то в другую. Раньше нельзя было увидеть на экранах ТВ рок-группы, теперь практически не слышно музыкантов, играющих на народных инструментах. Последнее, по- моему, еще печальнее.
Однако подлинные мастера работают, репетируют, «не оставляют стараний». Несмотря ни на что.
...Мы в гостях у народного артиста России, легендарного балалаечника, прославившего нашу страну далеко-далеко за ее пределами, — Михаила Федотовича Рожкова. Слушаем его пластинку. Звучит в его глубоком, филигранном исполнении захватывающая музыка Г Генделя, Д. Шостаковича, А. Хачатуряна. Мы пьем чай и беседуем.

— Михаил Федотович, Вы — общепризнанный мастер балалаечного искусства, у Вас вышли пластинки, компактдиск. Вас знают во всем мире, а знаменитый дирижер Герберт фон Кароян даже назвал Вас «Паганини русской балалайки». А почему Вы отдали предпочтение именно этому инструменту? Как так получилось?

— Получилось так отчасти случайно. Я воспитывался в детдоме в Нижнем Новгороде. Там был струнный оркестр. Я и начал в нем играть. Педагоги меня заметили. По их совету я решил поехать в Ленинград, поступать в музыкальное училище. К тому же там жил мой старший брат, который меня пригласил к себе. Я приехал и поступил. С тех пор — с шестнадцати лет — я с балалайкой не расстаюсь.

— То, что сейчас балалаечное искусство у нас в стране в загоне — это ясно. А как раньше дело обстояло?

— Я хочу сказать более широко. Советская власть очень много сделала для просвещения народа. Нас, мальчишек детдомовских (а я провел в детдоме шесть лет), всегда поддерживала... Я приехал из Нижнего Новгорода поступать в музыкальное училище в Ленинград, поступил. Мало того, что меня бесплатно учили, мне ведь еще и стипендию платили, общежитие предоставили. Государство заботилось обо мне. Вот поэтому, наверное, я и стал музыкантом.
Семь лет я провел в армии, находился на фронте. А когда вернулся, опять пошел учиться. Для таких, как я, советской властью был организован факультет народных инструментов в Институте имени Гнесиных. Люди, играющие на народных инструментах, несущие культуру в массы, раньше всегда у нас высоко почитались. К величайшему сожалению, сейчас этого нет и в помине.

— Когда Вы оказались в Москве, кто Вас поддержал, кто протянул руку помощи?

— Леонид Осипович Утесов. Его хочу назвать прежде всего. Ему очень понравилось мое исполнение, он порекомендовал меня известным администраторам. И я сразу стал выступать на лучших площадках Москвы — в колонном зале Дома Союзов, в Политехническом музее, в Клубе Совмина СССР, и так далее.

— А как обстояло дело с популяризацией народных инструментов в годы «застоя»?

— Очень хорошо. В годы так называемого «застоя» целенаправленно поддерживалось национальное русское искусство, сочинения советских композиторов. Мелодии для балалайки писали многие ведущие авторы.

— Кто, например?

— Да практически все — Соловьев-Седой, Блантер, Мокроусов.

— Интересно, а сейчас где-то в глубинке, в селе, еще звучит балалайка?

— Звучит. В отдаленных районах европейской части России, в Сибири. Там где есть Россия — там обязательно будут звучать русские народные инструменты. В глубинке даже еще музицируют. Простые люди, крестьяне. А в Москве я, к сожалению, вижу только засилье иностранных гастролеров, поп-идолов. Это меня удручает.

— А как обстоят дела в других странах бывшего СССР? Тоже полное забвение народной музыки?

— Нет. Приедешь в Среднюю Азию — звучат народные инструменты, в Грузии, в Армении — тоже звучат. И это прекрасно. Народная музыка воспитывает чувство патриотизма, любви к своей земле.

— Обучают ли игре на балалайке в нынешних российских музыкальных школах?

— В них еще есть классы балалайки. Но, по-моему, это все постепенно сходит на нет. Это не случайно. Артистов, педагогов надо поддерживать. В том числе и материально. А пока любой продавец в ларьке получает больше самого талантливого и мудрого профессора. Это неправильно. Искусство развивается тогда, когда есть материальная основа для существования. На голодный желудок заниматься искусством тяжело.

— Какие исполнители, на Ваш взгляд, внесли самый существенный вклад в развитие балалаечного искусства в нашей стране?

— Первым настоящим балалаечником-гастролером был, по-моему, Борис Сергеевич Трояновский. И, конечно, нужно назвать Николая Петровича Осипова... Оба они ленинградцы. Много выступало на сцене и других талантливых балалаечников. Но, пожалуй, эти два — самые значительные.

— Кого Вы считаете своим учителем, кумиром в музыке?

— Моим кумиром в музыкальном училище был Павел Иванович Нечепоренко, он профессор, лауреат Государственной премии, народный артист СССР В его пьесах все ювелирно отшлифовано, филигранно обработано.

— Вы тридцать лет гастролировали вместе с гитаристами. Почему такое явное предпочтение гитаре, а, скажем, не пианино?

— Действительно, тридцать лет мне аккомпанировали гитаристы. Но у меня есть и другой опыт. Шесть лет я проработал на сцене и в сопровождении пианистов.
Работать с гитаристами легче, да и сподручнее, что ли. А пианино — это вечная морока. Где бы не оказывались на гастролях в СССР — везде нас ждали расстроенные инструменты. Я обычно приезжал на концерт за час до его начала, чтобы хоть как-то инструмент настроить. Один раз приехали в какой-то клуб, начал я пианино настраивать, так оттуда, представляете, вывалилась бутылка с зачерствевшей закуской. Кошмар.

— Как долго Вы репетируете сейчас?

— Три-четыре часа играю каждый день. Балалайка всегда со мной. Даже на отдыхе.

— Ваша балалайка звучит во многих художественных фильмах. В каких?

— «Верные друзья», «Вечный зов», «Тени исчезают в полдень», «А зори здесь тихие», «Война и мир»... Более чем в пятидесяти фильмах.

— У Вас колоссальный гастрольный опыт. Наверняка на гастролях происходили какие-то смешные истории. Не могли бы Вы что-нибудь рассказать нашим читателям?

— Историй таких происходило очень много. Расскажу Вам сейчас только одну. Новый — тысяча девятьсот сорок шестой! — год. Я в ту пору дирижировал военным ансамблем. Меня назначил на эту должность командующий Прибалтийским военным округом маршал Баграмян.
Я выстроил на сцене ансамбль. Баграмян произнес перед публикой приветственную речь. Мы оба удалились за сцену. И там, в темноте, столкнулись лбами. Я тут же узнал его. Приложил руку к козырьку: «Виноват, товарищ командующий!» А он, улыбнувшись, ответил мне так: «Здесь, на сцене, не я командующий, здесь ты — командующий. Вот иди и командуй!» И сам приложил руку к козырьку.

— Вам восемьдесят лет. А выглядите Вы, дай Бог Вам здоровья, очень свежо, у Вас молодая жена, Вы катаетесь на велосипеде, купаетесь в пруду, обливаетесь ледяной водой... Как удается сохранять спортивную форму? Не поделитесь секретом?

— Секрет здесь простой. Я с ранних лет соблюдаю дисциплину, правильный распорядок дня. Еще в детстве, в детдоме, я привык к холодному озеру, закалке, четкой организованности во всех — даже самых маленьких! — делах. Да и генетические данные родители мне передали хорошие.

— Михаил Федотович, а если бы жить начать сначала, так балалайку бы и выбрали? Не променяли бы ее на другие инструменты?

— Не променял бы. Балалайка — еще не познанный до конца инструмент. Это инструмент, на котором можно творить чудеса. Балалайка имеет свой уникальный, сочный голос. Из нее только надо уметь извлечь все возможности. Она заставляет людей и плакать, и смеяться. Диапазон чувств, которые она вызывает, огромен. Так что, нет — не променял бы балалайку ни на что!

1997