не знаю — может быть и голь мы
потертые у нас порты
быть русским — значит с колокольни
плевать на деньги и понты

быть русским — делать то что можем:
пахать творить молиться петь
и быть счастливым в храме Божьем
а вне — терпеть

я человек космический
я человек комический
я че
и ты че

я ошибся — я в ответе
заявляю точно ТАСС:
я живу на белом свете
извините в первый раз

все впервые все не просто
часто нелады с башкой
и по всем стандартам ГОСТа
я какой-то не такой

и пути порой кривые
и — дурак — не слушал мать
все не просто все впервые
и впервые — помирать

старт
прабабушка
дедушка
мама
папа
брат
сестры
московия
школа
детская комната милиции
спорт
интернат
провинция
книги
стихи
общага
бедность
величие духа
низость
смелость
падение
женитьба
жена
теща
дочка
стихи
заумные стихи
палиндромы
психушка
КПЗ
деревня
московия
газеты
журналы
ежедневная газета
развод
эмиграция
женитьба
опять эмиграция
храм
стихи
третья эмиграция
развод
возвращение
внучка
монастырь
стихи
война
московия
бизнес
болезни
деньги

п р и к о с н о в е н и е  ж и з н и

весело
грустно
очень весело

проза
стихи

молитва
молитва
молитва

прикосновение

прикосновение

финиш

старт

Что там еще впереди,
Чтó там?
За серединой пути,
За поворотом?
То ли тропа прямая,
То ли сплошная гать?
…Знаю я все. Нет, не знаю!
И не желаю знать.

забыть бы о чернавском дабы
не снилась дыба как лафа
и недовольные как бабы
не брали жабы ноту фа

я не обрел брони рептилий
мелькает sos в моей мольбе
забыть бы о чернавском или
забыть как схимник о себе

забыть забыться раствориться
в горбатом воздухе ночном
и бог а может быть денница
меня расспросят обо всем

В жизнь порой вбежит удача.
В памяти ж — одна напасть.
Вспоминаю, чуть не плача,
Содрогаясь и стыдясь,
Даже то, что было всласть.
Вспомню то… — мороз по коже,
Вспомню се… — и жить не рад.
…Отчего же, отчего же
Я боюсь тебя, Танат?

не сгибается рука загибается процессор
завершается игра приближается финал
я профессор кислых щей
                               глупых поисков профессор
я как прежде мальчуган и в футбол не доиграл

снятся мама папа брат
                   старый добрый дом в Кускове
деревенская земля на окраине Москвы
печка в домике гудит мамочка обед готовит —
фрикадельки пирожки суп (ушица) из плотвы

папа чертит чертежи
                   брат шалаш из раскладушки
мастерит — а я сижу радостно гляжу в окно
вижу важных снегирей и синичек на кормушке
папа им насыпал корм —
                               крошки хлебные зерно

завершается игра и внимательно и строго
на часы арбитр глядит беспощадный
                                          как Джавдет
…снятся мама папа брат снится дальняя дорога
мне почти что пятьдесят
                               или пять (счастливых!) лет

синематограф клуб два книжных магазина
печальный коленкор —
                                   провинциальный быт
но здесь ты осознал что в мире есть рябина
но здесь ты услыхал напевы аонид

хроническая грязь извечные попутки
в автобусах смурных грызня и толкотня
но здесь к тебе друзья точно девчонки чутки
но здесь тебе дано взобраться на коня

книжечка памяти — ночь —
                                   старый чувак — читая
вижу мой город — свет —
                                   райский родной уголок
Эмма Сергеевна — свет — теща моя золотая
жарит картошку с луком или готовит пирог

вижу мой город — свет — вижу мою Наталью
смелую мотоциклистку — мчится она вперед
воля и смелость ее — родственники со сталью
впрочем Наташа ангел — истинный доброхот

вижу мой город — свет —
                                   лошадь стоит в упряжке
вижу мой город — свет —
                                   статный красивый храм
маленький город — свет — ласковые поблажки
разным бродяжкам сна и чувакам-чудакам

длинных путей и троп — множество за плечами
гиблых болотных мест грешных больших дорог
теплый родной рай-центр
                                   снится — как рай — ночами
теплый родной рай-центр — я без тебя продрог

в райцентре нет особенного лоску
однако я в райцентре не пропал
я подбегал к заветному киоску
газету «Коммунары» покупал

там красовались — как гирлянды — мило
мои стихи — верлибр или сонет
и киоскерша мудро говорила
какой я замечательный поэт

потом я заходил в библиотеку
листал подшивки — «Юность» «Новый мир»
конечно надо кушать человеку —
я покупал консервы и кефир

я покупал зефир пломбир ириски
и булочку (точнее белый хлеб)
и шел домой хотя и без прописки
я жил тогда свободный точно НЭП

я шел домой точней бежал — к Наташе
мы обсуждали что-то до темна
и не было во всем райцентре краше
мудрей и краше леди чем она

мы были педагоги в средней школе
мы были суть и сущность инь и ян
…и двадцать лет прошло — да нет поболе
они промчались быстро как сапсан

и в магазине — виски и омары
сгущенка ананасы — о daydream
жаль нет теперь газеты «Коммунары»
и замужем Наташа за другим

возмутительно разный
очень часто тупой
и такой несуразный
и невзрослый такой

это я так уж вышло
я не в общем строю
и не в жилу не в дышло
ни в дугу ни в тую

но скулить не годится
как-нибудь вдругорядь
мог вообще не родиться
мог папашей не стать

мог не встретить Наташу
без Наташи никак
всех сейчас ошарашу
я счастливый чувак

вижу эти грустные ухмылки
в чем-то я действительно лопух
и в башке как водится опилки
я почти такой как Винни-Пух

я живу как мне велит природа
по любимой я схожу с ума
я хочу как Винни бочку меда
получаю килограмм дерьма

что-то невезучий я с пеленок
и друзья наносят много ран
Пятачак хороший поросенок
но порой опасней чем кабан

жизнь непостижима точно бездна
но мудра как добрая сова
я хочу чтоб кто-то безвозмездно
мне сказал хорошие слова

Люди ругаются, злятся, хамят.
Тот, кто предаст, тот потом и осудит.
Да, этот город — всамделишный ад.
Города-сада здесь точно не будет.

Что тут поделать? Я больше не жду
Яблочек сладких, коврижек из рая.
Я научился теперь и в аду
Жить и любить — каждый день умирая.

а то под сенью кипариса
на южном нежном берегу

а то в подвале точно крыса
а то на северах в пургу

привык и плакаться не буду
нормальный путь то вверх то вниз

я человек живу повсюду
а человек сильнее крыс

гибельно-глобальной фирмы винтики
бизнес под прикрытием политики

лозунги красивые как фантики
фюреров истошные фанатики

козероги ставшие кентаврами
бездари увенчанные лаврами

гении как водится в изгнании
письма неба ставшие желаннее

Все так мучительно непросто,
Порой охватывает дрожь.
Смотрю на этого прохвоста —
Он на меня, как брат, похож.

Какие-то стальные нити
Меня соединяют с ним.
И только горькое — простите! —
Я вымолвить могу другим.

Я навьючен, точно верблюд, тюками,
Тюками контрактов, проблем — напасть.
Я поддерживаю сердце руками,
Иначе оно может упасть.

Двадцать лет кряду — офис, работа,
Галстук, точно удавка, сорочка, пиджак.
Я хочу, как Мюнхгаузен, вытащить себя из болота.
Вытащить себя из болота я не могу никак.

Я люблю Наташу — она далече.
Прогоняю Машу — она со мной.
Получается так: судьбе невозможно перечить.
Получается так: жизни не будет иной.

я был когда-то пионер
мальчишка — руки в брюки

я жил тогда в СССР
теперь живу в фейсбуке

я был когда-то ловелас
камаз витальной плоти

ну а сейчас ну а сейчас
на тренерской работе

я был задира и амбал
я был подстать Мамаю

я раньше много понимал
теперь не понимаю

подранок века-костолома
я сам был в чем-то костолом

и чувствовал себя как дома
в глухом дурдоме областном

когда я вышел на свободу
я был и опытен и груб

и мог двурушную своло́ту
распознавать по складкам губ

и вот я много лет на воле
и вот мне стукнуло полста

…в столичной приторной юдоли
не понимаю ни черта

а жизнь бежит
дорожкой узкой

я вечный жид
а вроде русский

я вечный жид
мечусь по странам

а жизнь летит
аэропланом

Сладкая Лера — отрава.
Хваткий Валера — бандит.
Только деревьям и травам
Я нараспашку открыт.

Страсть промолчит о рассудке.
Дружба сокроет расчет.
В эти холодные сутки
Только печурка спасет.

и враг — бывает — пособит
и друг — бывает — не заложит
стихотворение бандит —
бывает — неплохое сложит

но чаще так — и враг горазд
оскалить хищные зубищи
и друг за тыщу грин продаст
а может даже за полтыщи

хай жж-шный… охотою псовою
пахнет этот безжалостный суд
…я послушаю песню попсовою
слезы тихим ручьем потекут

я расслаблюсь в обнимку с текилою
я поставлю смешное кино
и пусть user звереет: не милую!
я не стану другим все равно

я не стану дедком успокоенным
созерцающим мудро волну
я останусь поэтом и воином
сам с собою ведущим войну

и банку проценты
и шеф супостат
и вечно клиенты
чего-то хотят

бетонные стены
бетонные лбы
и нет перемены
в окопах судьбы

сраженья за налик
и сон как в бреду
а мы и не знали
что жили в аду

и сосны и ели
и дуб не зачах
и вечные трели
неведомых птах

цветение кашки
цветочков простых
лесные букашки
в ладонях моих

здесь нету печали
в зеленом краю
а мы и не знали
что жили в раю

а что болит? да все болит
я грех дворовых аонид
я жертва анаконд запрета
на флейту что во мне звучит

а что парит? душа парит
над чередой хвороб обид
а значит песенка не спета
у флейты-мамы будет хит

у флейты-мамы будет хит
я буду — сутки — знаменит
и может быть соседка Света
меня на кофе пригласит

(Из Станислава Пенева)

Варна, родная, — открытая чакра,
Варна, родная, — люблю как сестру.
Чайки кричат о погоде на завтра.
Здесь я родился, и здесь я умру.

Варна, родная, я вечно с тобою.
Варненский вечно со мною залив.
Сердце мое в такт морскому прибою
Бьется, о буре вчерашней забыв.

К морю — пешком. И — тоска отступила.
К морю — глаза восхищеньем полны.
Я не боюсь, но какая же сила
Прячется в море, в пучине волны!

Смерть беспощадна, двужильна, коварна.
И не дает ни денечка взаймы.
Все мы уйдем. Но останется Варна.
Значит, бесследно не сгинем и мы.

Что наша жизнь? А жизнь — love story.
И ты со мною в этот час.
И ты — как море. Я — как море.
И море спрашивает нас

О чувствах, о любви, о силе
Чувств — и плещется вода.
Мы помолчим, как нас учили.
Или ответим кратко: «Да».

а главное — и в холод лютый
люби храни очаг и кров

а главное — не перепутай
дары данайцев и волхвов

а главное — не будь обузой
своим земным опекунам

а главное — на встречу с музой
не приходи напившись в хлам

вспылил — мораль прочел злодею
решился рубануть сплеча

но будет час — я пожалею
о том что вякал сгоряча

а вот прослушал ахинею
пигмея и — молчок молчок

но будет час — я пожалею
что рубануть сплеча не смог

здесь пахнет как всегда бараком
и драка злобно горяча
здесь лебедь ставит волка раком
и барсучонка и грача

здесь лебедь пылкий забияка
он не боится ничего
увы довольно скоро раком
небось поставят и его

Журналистка из Америки спросила меня
А что такое поэзия
Я не стал отвечать
Я думаю она бы не поняла меня
Поэзия это моя мама
Никогда ни на что не жалующаяся
Поэзия это картины Модильяни
«Темные аллеи» Бунина
Второй концерт Рахманинова
Ближний бой Майка Тайсона
Панда забирающаяся на дерево
Касатки выныривающие из океана
Поэзия это вечер в Быково
С той невероятной двадцатилетней чаровницей
Которая потом чуть не погубила меня
Это подросток уступающий место
                                               в метро старушке
Это «поехали» Юрия Алексеевича Гагарина
Поэзия это...
А что же тогда печатают журналы поэзии
Это стихи всего лишь стихи

только листок бумаги
лист
ток
маги

много ложного мнимого
но сверкает алмаз
Арутюнов Кудимова
я поставил на вас

есть талант — есть поклонники
как же не оценить
русской силлабо-тоники
путеводную нить

путь человека — путь бедовый —
банальность — жизнь черна как толь
в стихах Надежды Кондаковой
беда и свет любовь и боль

путь человека — путь бедовый
но человек сильнее бед
в стихах Надежды Кондаковой
беда и боль любовь и свет

Солнце это символ Христа
Христос это символ солнца
Жизнь это начало смерти
Смерть продолжение жизни

Мама это символ земли
Земля это символ мамы
Отец это тоже ребенок
Ребенок это тоже отец

Любовь это моя любимая
Любимая это любовь
Ненависть тоже любовь
Любовь это вряд ли ненависть

Деньги это энергия
Энергия это власть
Власть это династии
Династии это деньги

Поэзия это звук
Звук это еще не поэзия
Главное второстепенно
Второстепенное — главное

Миша Поздняев мой любимый друг и начальник
Кому теперь я могу показать
                        свои журналистские тексты
Кто вправит в них как Вы говорили суставы
Теперь мне приходится делать все самому

Миша у нас тут осень слякоть тоска зеленая
Митинги голубые оранжевые революции
(похожие очень на войны) Вера живет в Америке
В «Знамени» в прошлом номере вышли ее стихи

Я как всегда работаю и сам не знаю зачем
Студенты журналы издательство
                                   все это требует времени
Настя живет в Берлине и я там часто бываю
У меня там маленький домик
                        и уже большущая внучка

Миша Вы учили меня быть добрым и честным
Не обращать внимания на деньги и вещи
И служить только Истине и Поэзии
                                   только Истине и Поэзии
Я собственно так и жил
                        когда работал под Вашим началом

В милой газете «Семья» которая выходила
в позднее советское время
                             тиражом 5 млн. экземпляров
А мы с Вами печатали Солженицына
                                               Вайля и Гениса
Сашу Соколова
            и неизвестного тогда в России Кенжеева
И статьи Михаила Крепса о Булгакове и Бродском

Миша а что же теперь —
                        страна теперь изменилась
И я теперь изменился
и такого начальника как Вы у меня больше нет
И только рынок зловещий беспощадный рынок
Мне диктует ч т о надо делать —
какие печатать книги и каким богачам
                                                           улыбаться

Миша а как у Вас —
                        какие новости с кем Вы общаетесь
Какая у вас погода наверное очень тепло
Наверное сильный и нежный луч света
Согревает Вашу великую душу

автор — поэзия — Бог
автор — родители — Бог

автор — Любимов — любовь
автор и сын — и любовь

Михаил Христофорович Бузник
подарил мне книгу своих стихов

это счастье что поэзия так многообразна

Бобышев — злобный критик —
                                               кроет меня сурово,
Паша Крючков, Кузьминский алчут
                                               подсыпать яд…
Дудки! Со мною рядом смелая Нина Краснова,
Смелая Люда Осокина. Они меня защитят.

Нина Краснова — нимфа. Люда Осокина — фея.
Черный у них обеих пояс по карате.
Радостно воздыхая, трепетно благоговея,
Я восхищаюсь ими — сестрами во Христе.

Женщины — это сила, женщины — это чудо.
Женщины — это вечный над головою нимб.
Нина со мною вместе, вместе со мною Люда.
Значит, за мною — правда! Значит, я непобедим.

я не был привечаем
журналом «Новый мир»
товарищ Василевский
совсем не мой кумир

я не был привечаем
журналом «Сиб. Огни»
Берязев напечатает?
ну это уж ни-ни

а был я привечаем
журналом «Дети Ра»
там безусловно лучшие
сейчас редактора

а был я привечаем
журналом «Зинзивер»
хорошая редакция
всем остальным пример

…я не был знаменитым
и очень даже рад
вчерашним фаворитам
дают пинком под зад

награды — это лажа
награды стоят грош
куда идти неважно
важней куда  п р и д е ш ь

(Рассказ в стихах,
печатается в сокращении)

Мой район — Аэропорт.
Заключительный аккорд
Моего существованья
На земле — я этим горд.

Уважаю свой район.
Очень мне подходит он.
Много здесь живет поэтов.
Им почтенье и поклон.

Я живу, тружусь, как мул,
Черняховского на ул.
Ничего, что временами
Мой район точь-в-точь аул.

И чеченец, и таджик…
Всяк сюда легко проник.
Чай, и сам я не ариец.
Ко всему уже привык.

Видно, раньше Чингисхан
Заготовил мощный план,
Чтобы Русь сдалась на милость.
Что ж, изучим и Коран.

О, застойные года!
Мемуарная страда.
Много славных персонажей
В памяти моей — всегда.

Был когда-то знаменит
Лиходеев Леонид.
Он травил мне анекдоты.
Интересный индивид.

Помню это, помню то.
Помню, подавал пальто
Мне поэт великий Липкин.
Он был вежлив, как никто.

У него горчит строка.
Слава Богу, есть «МК».
Я в опальную годину
Напечатал старика.

Я счастливый человек.
Я дружил с Татьяной Бек.
И ходил к ней часто в гости.
Это был двадцатый век.

Мы болтали до темна.
Говорила мне она:
«Мы с тобою головами
Трахаемся — вот те на!».

Я любил ее зане.
Думаю, она ко мне
Тоже относилась нежно.
Были на одной волне.
Люди смешанных кровей,
Были мы родные с ней.
Написали друг о дружке
Много всяческих статей.

Так случилось — за три дня
До трагедии меня
Разбудил звонок полночный,
Сон на ужас заменя.

Жаловалась мне она:
«Вероятно, жизнь — война.
Брат, как танк, ползет на брата.
Этим я утомлена.

Жизнь моя теперь — как ад.
Злые люди мне звонят…
Оскорбляют, унижают.
Я в живых останусь, брат?».

-----------------------------
-----------------------------
-----------------------------
-----------------------------

Я сказал: «Забудьте их,
Этих персонажей злых.
Не снимайте больше трубку.
Ну их, психов городских».

Мне она в ответ: «Ну что ж,
Видно, правду ты речешь.
Я снимать не буду трубку —
Пресеку пустой галдеж».

Так решили мы тогда.
А потом пришла беда.
Я Татьяну не забуду.
Это правда — никогда.

Мой родной Аэропорт,
Величавый точно лорд.
Много здесь моих знакомых —
Огнев, Котова, Лумпорт…

У писателей здесь кров.
И Давыдов, и Бахнов…
Здесь творят свои шедевры,
Винных не боясь паров.

Бог не жмот. И мне помог.
Денег подкопить я смог.
И — затеял на квартире
Телецентрик «Диалог».

«Диалог» мой, «Диалог»…
Он от пафоса далек.
Но о сущностных вопросах
Мы беседовали. ОК.

Приходил сюда мой друг
Мудрый Дима Цесельчук,
И Арго, и Макс Лаврентьев…
Милый, дружественный круг.
О писательских делах
Говорили, о летах
Прожитых неосторожно,
Впопыхах и второпях;

О всклокоченной стране,
Что опять огонь в огне,
О народе, что, как прежде,
Ищет истину в вине.

Заходил Евгений Рейн.
Кофе пил и пил глинтвейн.
Долго рассуждал о Бродском.
Я кряхтел: «Их нихт фирштейн!».

Нобель Бродского — пиар.
Слава Бродского — товар.
Рейн, конечно, возражал мне.
Но не сильно. Был он стар.

-----------------------------
-----------------------------
-----------------------------
-----------------------------

Как-то вышел разговор —
Путин — бес, сатрап и вор.
Я смеялся очень долго,
Слушая подобный вздор.

О, наивные умы!
Царь всегда такой — как мы.
Разве хоть на пару суток
Не достойны мы тюрьмы?

Мой единственный завет —
Непреложно — чтобы свет
Был — в тебе! — сильнее мрака.
И тогда придет расцвет…

О Христе возник вопрос.
Может, ересь я понес.
Но сказал, в чем я уверен:
«Человечество — Христос».

Если это нам понять —
Будет незачем пенять
На врага и на собрата.
Будем лучше вдругорядь.

-----------------------------
-----------------------------
-----------------------------
-----------------------------

Не кончается рассказ.
Сделав паузу сейчас,
Я потом рассказ продолжу.
Ежели сподобит Спас.

(палиндромический триптих)

1

ты быт
как
наган


2

о
нага Каган^[1]
наган


3

наган

все бессмысленней все бесполезней
жизнь моя на земле
это время дождей и болезней
это полое время после-

дней опальной нахальной надежды
между там и не-там
на душе — ведь она без одежды —
отпечатались благость и хлам

Поэзия — сумма приемов и Бог.
Точнее — Бог и сумма приемов.
Еще точнее — Бог.

Но о Боге в стихах лучше не говорить.
Он сам говорит стихами.

хорошо здесь — на даче — мы спим
улыбаясь — а там — недалече
артиллерия
бьет
по своим
и своих убивает-калечит

мы поедем — наверное — в Крым
а пока —  о мой праведный Боже —
артиллерия
бьет
по своим
и — по мне — получается — тоже

эти фобии страхи
точно красный террор
каждый день как на плахе
ждешь и ждешь приговор

жизнь моя — это битва
стихиалий — во мне
слава Богу молитва
не сгорела в огне

слава Богу не хилый
я не рухнул плашмя
о мой Боже помилуй
мя

а жизнь моя проходит и пройдет
а путь земной как подобает краток
и радости давно наперечет
и мне пошел увы шестой десяток

а жизнь моя течет точно во сне
Господь и дьявол обо мне судачат
умру — страна не вспомнит обо мне
но обо мне фейсбуковцы заплачут

отгорели ушли отлюбили
у(при)вела путеводная нить
по какой модернóвой мобиле
мне товарищи вам позвонить

там наверное солнце и розы
там наверное тишь благодать
а про здешние метаморфозы
я теперь предпочел бы молчать

помолчим пообщаемся молча
хоть земные слова хороши
но милей электронная почта
электронная почта души

Тетка с косою приходит непрошено —
Стол накрывай второпях.
Тихое слово Валеры Прокошина
Нынче звучит в небесах.

Лучшим поэтам немного отмерено
Лет и удачливых дней.
Тихое-тихое слово Валерино
Все почему-то слышней.

Не видел Жмеринки и Ржаксы
Не слышал Тихий океан
Я написал бы повесть «Баксы»
А может даже и роман

Я не отрыл конечно клад но
Черпал червончики горстьми
Я показал бы беспощадно
Что деньги делают с людьми

Я не был даже на Таити
И не придумал Зурбаган
Я делал деньги — извините
Я мог бы написать роман

помню мы жили в общаге
пили какую-то дрянь

тощие как доходяги
грызли как гризли тарань

помню мы жили в подвале
помню бандитскую прыть

помню меня убивали
и не сумели убить

помню далекие страны
помню немодный фокстрот

помню кричали бакланы
ночи и дни напролет

помню я шел по Бродвею
помню пришел на Арбат

я ни о чем не жалею
каждой дороженьке рад

У родного моего квартала —
Новый вид.
Где пивная бредила, рыгала —
Чинный общепит теперь царит.
Где таскал мормышкой я ротанов,
Намывал неонам мотыля —
Зданиями, как в заморских странах,
Нынче понапичкана земля.
Где гулял с любимой допоздна я,
Где и с нелюбимой я гулял —
Юная компания иная
Правит бал.
Изменений и других немало,
С изумленьем я смотрю на них,
Потому что жил в иных кварталах
Много лет, увы, не золотых.

ах Иветта Лизетта Мюзетта
в человеке меняется суть
не хочу ни монет ни минета
мне бы лечь и скорее заснуть

мне бы лечь и скорее забыться
и взлететь над землею во сне
и пускай ненасытный Денница
позабудет навек обо мне

а что мы братец стоим?
а кем ты братец стал?

ты слыл вчера героем
а нынче — трибунал

и — перья камарильи
вершат жестокий суд

за что превозносили
за то и проклянут

а все же ты не пешка
ты презираешь страх

и горькая усмешка
играет на устах

она похожа на Данаю
а я похож на Сирано

она бежит — я догоняю
она лежит — мне все равно

мечта намного выше ели
пускай для рифмы слово ель

когда мужик добился цели
ему нужна другая цель

с младых ногтей и до погоста
найти б иголочку в стогу

все очень сложно очень просто
а я дурак бегу бегу

хорошо живется мне — в охотку
я не самый старенький чувак
за девчонку эту за молодку
выпью оглушительный коньяк

выпью и коньяк и шнапс и водку
в этом я всегда найду резон
за девчонку эту за молодку
выпью даже мутный самогон

я порой счастливей всех на свете
это свойство вечных дураков
вот и снова радость — в «Литгазете»
напечатал Юрий Поляков

наплевать что и меня за глотку
этот век берет точно следак
за решетку? значит за решетку
я живу в России как-никак

теперь — терпеть! — ты — виноват
и штангу глаз не поднимаешь
что понимаешь в пятьдесят?
а ничего не понимаешь

но знаешь — зло рождает зло
но признаешь — по всем приметам
важней — не ч т о произошло
с тобой — а что — терпеть! — об этом

ты  д у м а е ш ь — ты старикан
ты мальчуган раб лампы — блога
а позади так много стран
а впереди — опять — дорога

хорошо быть сильным и богатым
жить свою профессию любя
хорошо быть медиамагнатом
и печатать самого себя

хорошо быть вроде фейерверка
и блистать шампаниться сверкать
хороша карьера даже клерка
клерки прочим жителям подстать

хороши райцентрик и столица
хороши станица и село
хорошо на белый свет родиться
не родиться это тяжело

общага — застой — и дурное вино
дурное вино — поллитровка
от станции небо до станции дно
всего-то одна остановка

резвится куражится гибельный бес
в обители спящего Бога
от станции дно до высоких небес
почти бесконечна дорога

стихами музыкой вином
кишмя кишащий Кишинэу

он мне знаком и не знаком
он узнаваемый и неу-

знаваемый родной и за-
граничный — limba леи

…по дому тянется лоза —
глаза становятся теплее