Главная страница

Блог Евгения Степанова


  Июль 

  2017 г.  

Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
     12
3456789
10111213141516
17181920212223
24 25 2627282930



    


25 Июля 2017 г.


НОВЫЕ «ДЕТИ РА»


20.07.2017. Подписал в печать «Дети Ра», № 6, 2017. На след. неделе этот номер будет в Чит. зале.
В печатном виде выйдет в середине августа.
В ЖЗ будет в августе 2017 года.

«Дети Ра», № 6, 2017

Колонка редактора

Евгений Степанов

Поэзия Союза писателей XXI века на карте генеральной

Константин КЕДРОВ. Вечное движенье. Стихотворения
Анатолий КУДРЯВИЦКИЙ. В пустоте бетонного куба. Стихотворения
Елена КАЦЮБА. Первый слой небес. Стихотворения
Майя-Марина ШЕРЕМЕТЕВА. Сквозь шорох света. Стихотворения
Ильдар ХАРИСОВ. Против правил. Стихотворения
Валерий ЗЕМСКИХ. Надо идти. Стихотворения

Перекличка поэтов

Екатерина ЛИВИ-МОНАСТЫРСКАЯ. Эльсинорские страсти. Стихотворения
Борис КОЛЫМАГИН. Опыты. Стихотворения

Эссе

Александр БАЛТИН. О том, что люблю.

Дневник

Евгений СТЕПАНОВ. Май — июнь 2017

Nota bene: книжная полка Сергея Бирюкова

Прочитанные книги:
Сергей Тенятников, «Из твоего глаза вылупляется кукушка»; Умка (Аня Герасимова),
«Стишки для детей и дураков»; Алексей Долгов, «Все про стихи»

Книжная полка Эмиля Сокольского

Прочитанные книги:
Линор Горалик, «Так это был гудочек»; Наталья Гранцева, «Неизвестный рыцарь России»; «Чудо о князе Владимире»; Лера Манович, «Первый и другие рассказы»;
Анна Цветкова, «Con Amore»; Эдуард Учаров, «Миру-мир»;
Галина Булатова, «Визитка»

Книжная полка Лилии Газизовой

Прочитанные книги:
Кирилл Ковальджи, «Поздние строки»; Андрей Ширяев, «Случайный ангел»

Рецензии

Книги читали:
Ольга Ефимова (Андрей Шацков, «Первозимье»;
Елена Тулушева. «Чудес хочется!»)


АНЕКДОТ


Директриса огромной гостиницы, пишущая стихи и песни, рассказала мне много лет назад такой анекдот.
Утро. Банкир просыпается с бодуна. Сотрудники приносят ему финансовые документы.
Он с отвращением их просматривает и говорит:
— Дебет, кредит... Как я от этого далек...


* * *


забыть бы о чернавском дабы
не снилась дыба как лафа
и недовольные как бабы
не брали жабы ноту фа

я не обрел брони рептилий
мелькает sos в моей мольбе
забыть бы о чернавском или
забыть как схимник о себе

забыть забыться раствориться
в горбатом воздухе ночном
и бог а может быть денница
меня расспросят обо всем


* * *


жизнь исчезающая из жизни
как страсть из стародавнего брака
и все-таки жизнь

                              3.07.2017


ЧТОБЫ


время кровавые когти садиста
топкая вязкая гать
надо бы жить лет наверное триста
чтобы хоть что-то понять

чтобы освоить какое-то дело
чтобы скопить капитал
чтобы душа наконец повзрослела
чтобы я в космос слетал

чтобы глаза точно рампа лучились
чтобы прозрели верхи
чтобы стихи у меня получились
чтобы сложились стихи

                              2007 — 2017


СПЭТАРУ


2017 год, Румыния, Яссы. Разговариваю с моим другом, талантливым поэтом и прозаиком, живущим в Кишиневе, Николае Спэтару.
Он сетует на то, как ужасно был устроен литературный процесс в Советском Союзе:
— Я отнес в советское время рукопись своей книги в Союз писателей, она там пролежала пять лет, потом еще четыре года лежала в издательстве. В итоге сборник стихов вышел через девять лет…
Я понимаю моего друга. Девять лет для издания книги — это многовато.
Но я задаю вопросы.
Книга все-таки вышла? Вышла. Ты гонорар за нее получил? Поучил, и немаленький. Можно было год на такие деньги жить. Ты стал известен? Да, в какой-то мере.
А что же сейчас? А сейчас ты можешь издавать книги хоть каждый день. Но, как правило, за свой счет. Никто их не прочтет, потому что система книготорга разрущена. И т. д.

Я не говорю, что издательский процесс в Советском Союзе был идеален. Но то, что происходит сейчас, на мой взгляд, не менее драматично.


ПОЭТЫ


К пятидесяти трем годам я понял, кто мои любимые поэты, мои ориентиры в поэзии. Самые-самые.
Симеон Полоцкий, Пушкин, Мандельштам, Маяковский, Волошин, Гумилев, Пастернак, Клюев, Есенин, Верлен, Целан, Гомрингер, Крученых, Заболоцкий, Кондратов, Оболдуев, Кропивницкий, Деген, Тарковский, Ахмадулина, Липкин, Левитанский, Слуцкий, Окуджава, Хвостенко, Соснора, Казанцев, Парщиков, Бурич, Прокошин.
Впрочем, список, конечно, значительно шире.
Но эти поэты всегда со мной.


ДИАЛОГ


— Новые звания?
— Новые знания!


Я ИДУ


я иду
я иду на работу
и очень рад
на работе меня ждут Ирина и Наташа
и мы поговорим на самые разные темы
а потом может быть придут и клиенты
и сделают заказы
а если не придут то и не надо

я иду и смотрю по сторонам
и я очень рад потому что вижу свой родной город
родные улицы
и это уже замечательно
недавно я это понял весьма отчетливо
когда две недели почти ничего не видел
а теперь опять вижу
и понимаю какое это великое счастье

на работе я попью чаю и съем конфеты которые мне подарила Нина Краснова
и конечно позвоню Нине и поблагодарю ее
потом я включу компьютер
и отвечу на письма
прочитаю десятки рукописей
и попрошу членов СП ХХI века оплатить взносы за 2017 год
потому что наша организация не имеет никакой поддержки от государства
и живет только за счет членских взносов
и моих личных денег

потом я размещу какой-нибудь свой пост в фейсбуке
и как всякий грешный человек буду ждать лайков
но если их не будет
это тоже не страшно
главное что у меня есть возможность размышлять
и выражать свои (пусть и несерьезные) мысли

на злые нападки в фейсбуке я отвечать не буду
ведь я же знаю что я прав
так зачем мне что-то кому-то доказывать
мой сотрудник Сережа говорит что надо отвечать на любые нападки
Боже сохрани отвечаю я
вполне достаточно того что я знаю что я прав
а за своих грехи я попрошу прощения в другом месте

впрочем могу попросить и здесь
простите меня
если я перед-нибудь в чем-нибудь
виноват
                              2017


УСПЕХ


4-й класс. Театральный кружок. Ставим «Кота в сапогах». Я — кот. Это — до сих пор —  моя единственная главная роль.
Потом я снимался в кино, но только в эпизодах.


«ДОВЕРИЕ»


Выступал на телевизионном канале «Доверие».
Ведущая попросила меня прочитать любимые стихи современных поэтов. Я прочитал Твардовского.
«Я знаю, никакой моей вины…»


ГРАНИН


«Знаешь, что опасней дурака? Дурак с инициативой!»

(Д. Гранин, «Иду на грозу»)


ГАЙДАЙ


Вот уже 15 лет я живу на Черняховского, д. 6. А на Черняховского, д. 5 с 1959 по 1993 годы жил гениальный Леонид Гайдай.
Как-то невольно ощущаешь себя самозванцем…


НОВЫЙ «ЗИНЗИВЕР»


5.07.2017. Подписан в печать «Зинзивер», № 5, 2017.

Зинзивер, № 5, 2017

КОЛОНКА ИЗДАТЕЛЯ

ПОЭЗИЯ

Тамара БУКОВСКАЯ. Словарный состав. Стихотворения
Владимир КРИВОШЕЕВ. Малу-помалу. Стихотворения
Ольга ДЕНИСОВА. Неведомо куда. Стихотворения
Евгений МЯКИШЕВ. Стихики. Стихотворения

ПЕРЕКЛИЧКА ПОЭТОВ

Александр ПЕТРУШКИН. Отшатнувшись от бездны. Стихотворения
Андрей ТОРОПОВ. А сейчас совсем по-другому. Стихотворения

ПОРТРЕТЫ ПОЭТОВ

Дмитрий АРТИС. Его называют ленинградским классиком. (Штрихи к портрету Вячеслава Лейкина).

ЗАПИСНЫЕ КНИЖКИ ПИСАТЕЛЯ

Эмиль СОКОЛЬСКИЙ. Если дорожить мгновением…

РЕЗЕНЗИИ

Кирилл Ковальджи, «Поздние строки» (Владимир Коркунов)
Татьяна Гайдай, Евгения Тен, «Так называемая жизнь» (Дмитрий Артис)


* * *


пасть у него клыкаста
властный такой оскал
стоп я говорю баста
будет как я сказал

пусть и душа робела
пусть оглушал успех
нужно доделать дело
нужно успеть

будет еще доносы
хлипкий строчить урод
будут еще угрозы
грозные как угро

будет осточертело
виться разборок нить
нужно доделать дело
и отвалить

                              2007


НОВЫЙ «ФУТУРУМ АРТ»


20.07.2017. Подписал в печать «Футурум АРТ», № 1, 2017.

Колонка редактора

СИЛЛАБО-ТОНИКА

Ян Бруштейн. Майский день высоколобый
Евгений Морозов. Теплые имена
Евгения Джен Баранова. Имярек

ПОЭТИЧЕСКИЙ ДНЕВНИК

Константин Кедров-Челищев. Стихи мая-июня 2017

ВЕРЛИБР

Феликс Андреев. Безусловная слов красота

ПОЭМА

Евгений Степанов. Владимир Владимирович
(краткая поэма, составленная из цитат)

ПРОЗА

Леонид Скляднев. «Оазис»

ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ ПРОЗА

Владимир Алейников. Семь историй

РАССКАЗЫ

Олег Рябов.

РЕЦЕНЗИИ

Ольга Денисова (Кирилл Ковальджи, «Поздние строки»).
Сергей Каратов (Евгений Лесин, «Мы идем бухать бухло»).

ОБ АВТОРАХ


ИЗ КНИГИ «ЛЮДИ ИСТОРИИ. ИСТОРИИ ЛЮДЕЙ»
ЕЛЬЦИН

1.


Это было почти тридцать лет назад, когда я  учился на отделении журналистики ВКШ при ЦК ВЛКСМ.
Кстати говоря, заведовал кафедрой журналистики в то время  Геннадий Николаевич Селезнев, который потом был спикером Государственной Думы (именно у Селезнева я защищал свой диплом).
Времена в Школе царили веселые, весьма раскрепощенные... Наш геройский комсорг Юра Раптанов (удивительно похожий на Че Гевару) то и дело устраивал различные веселые акции.
Однажды он пригласил к нам в Школу опального тогда Бориса Николаевича Ельцина.
И Ельцин приехал. И выступил.
Держался он очень бойко, отвечал на все вопросы. Освещал и «крамольные» стороны политической, околополитической жизни. Помню, например, последовал вопрос:
— Правда ли, что Михаил Сергеевич Горбачев строит дачу в Крыму со взлетной площадкой?
Последовал —  после профессиональной, театральной паузы! —  ответ:
— Дача уже построена...


* * *


У Бориса Николаевича тогда установились теплые, дружеские отношения с редактором нашей институтской газеты «Комсомольская искра» Юлией Николаевной Вишневской. Она решила опубликовать фрагменты выступления Бориса Николаевича в ВКШ. А  когда поехала к будущему президенту визировать этот  текст, то по дружбе взяла и меня с собой.
И вот мы на Пушкинской улице, в здании ГОССТРОЯ СССР, где тогда работал Борис Николаевич. Его помощник провел нас в солидный, просторный кабинет. Ельцин галантно поцеловал  ручку Юлии Николаевне. Мне дружелюбно протянул руку. И как-то пронзительно посмотрел на меня в упор. Потом начал расспрашивать. Кто, мол, такой? И откуда?
Я ответил:
— Москвич, раньше работал в музее Николая Островского, а также в школе.
Видимо, ответ Бориса Николаевича удовлетворил. И больше он у меня и у Юлии Николаевны ничего не спрашивал. Начал рассказывать сам. Разные невероятные, весьма грустные истории  из своей жизни. Оказывается, Госбезопасность его постоянно тогда преследовала.
— Вот недавно сюда в этот кабинет, — откровенничал  Ельцин, — приходили люди из ГБ. Из сочувствующих мне. Они просили меня быть осторожнее. Оказывается, в ГБ изобрели такое оружие, которое может уничтожать людей на огромном расстоянии... И при этом не оставлять никаких следов.  Вот, например, Вы  едете  в набитом  троллейбусе — а где-то в далеком кабинете какой-нибудь секретный агент нажимает на кнопку — срабатывает дистанционное электронное оружие — и Вы убиты. Следов насильственного воздействия — нет. Сердце...
Я перепугался. Даже начал опасливо озираться по сторонам, как бы именно сейчас ужасная машина ГБ не пришла в действие. Слава Богу, обошлось.
Когда мы уже завершали беседу, Ельцин протянул Юлии Николаевне толстенную папку с бумагами:
— Здесь в с е  мое выступление в ВКШ.
Я пошутил:
— Борис Николаевич, если сейчас эту папку бросить вниз — она не долетит.
Будущий президент  рассмеялся.


2.


А теперь другая история. Мне ее много лет назад рассказал писатель Виктор Шендерович со слов журналиста Сергея Пархоменко.
1995 год. Президент Ельцин пережил первый инфаркт. Никакой официальной информации по этому поводу не было.
Толпы журналистов дежурили у Центральной кремлевской больницы. Наконец-то дождались. Супруга президента Наина Иосифовна вышла от мужа из больницы.
Журналисты, окоченевшие от холода, подбежали к первой леди государства, начали задавать вопросы о состоянии здоровья Бориса Николаевича.
Наина Иосифовна в порыве искренней материнской нежности сказала: «Ребятки, не мерзните, идите домой... Завтра все прочтете в газетах...»
...Интересно, кто же, если не журналисты, пишут в средствах массовой информации?


3.


Опальный Ельцин и Ельцин, получивший власть, — это, конечно, разные люди.
Не буду ему давать никакой оценки. Кто я такой, чтобы кого-то оценивать!
Время всем нам воздаст по заслугам.


НОВЫЕ «ЛИТЕРАТУРНЫЕ ИЗВЕСТИЯ»


6.07.2017. Подписал в печать «Литературные известия», № 5, 2017

  1. Сергей Киулин. Ассы поэзии в Яссах
  2. Фёдор Мальцев. Коллекция юмористических произведений
  3. Реклама. Газета «Литературные известия»
  4. Ольга Денисова. Рецензия на книгу стихов Кирилла Ковальджи «Поздние строки»
  5. Мария Леонова. Рецензия на книгу стихов Дмитрия Филиппенко «На побережье пульса»
  6. Марианна Марговская. Рецензия на книгу стихов Александра Орлова
  7. «Разнозимье»
  8. Ольга Ефимова. Рецензия на книгу стихов Лео Бутнару «Контрасты как необходимость»
  9. Илья Журбинский. Новый наряд короля. Стихотворения
  10. Ольга Ефимова. «След». Стихотворение
  11. Марина Завьялова. Рецензия на книгу стихов Владислава Доброславского «Избранная лирика»
  12. Ольга Ефимова. Рецензия на книгу стихов Александра Вепрёва «Верлибров лаборатория»
  13. Евгений Морозов. В заботливом тепле. Стихотворения
  14. Екатерина Яковлева. Подобно ветру. Стихотворения
  15. Леонид Корниенко. Храм. Прозаические миниатюры
  16. Владислав Доброславский. Хорошие пожелания. Стихотворения
  17. Страница Союза литераторов России. Лилия Волохонская. ПАМЯТЬ НАВЕКИ. Эссе; Нина Силаева. Коснись страниц… Стихотворения
  18. Александр Карпенко. Слово любви. Стихотворения
  19. Любовь Берзина. Пронзая времена. Стихотворения
  20. Евгений Минин. Рецензия на книгу стихов и пародий Евгения Степанова «Среда обитания»
  21. Реклама. Союз писателей XXI века; интернет-магазин «Литлавка»


КНИГИ ИЗ СЕРИИ «АВАНГРАНДЫ»


В издательстве Евгения Степанова вышло уже несколько книг из серии «Авангранды» (название придумал несколько лет назад Владимир Климов). Это стихи замечательных поэтов — Сергея Бирюкова, Арсена Мирзаева, Александра Вепрева, Андрея Ширяева.
В ближайшее время увидят сборники Яна Бруштейна (Иваново) и Анатолия Кудрявицкого (Дублин, Ирландия).
На прилавки книжных магазинов также поступила стихотворная книга «Империи» основателя издательства — Евгения Степанова. Это стихи, написанные автором в разные годы» и которые печатались в центральной периодике, в журналах«Нева», «Звезда», «Дружба народов», «Наш современник», «Урал», «Дон», «Арион», «Юность», «Интерпоэзия», «Новый берег», «День и Ночь», «Крещатик», «Слово», в альманахах «Поэзия» и «День поэзии», в газетах «Московский комсомолец», «Труд», «Литературная газета» и во многих других изданиях.

Сергей КИУЛИН


«БОЛЬШАЯ ПЕРЕМЕНА»


Смотрел в очередной раз гениальный фильм «Большая перемена». Действительно, замечательная картина — добрая, трогательная, смешная. Сделано превосходно.
Никто и не задумывается, что это не просто кино, а кинематографическая социальная реклама, прославляющая рабочий класс (пролетариат!), призывающая «учиться, учиться и еще раз учиться!»
Увы, нет сейчас такой социальной рекламы в России. Нет добрых, светлых фильмов о рабочих, школе, тем более, о ШРМ.
Вообще, советское общество было построено настолько хитро, изощренно, что только сейчас начинаешь понимать, что к чему.
Было провозглашено, что мы построили общество рабочих и крестьян. На самом деле и тогда существовал реальный государственно-промышленный капитализм, при котором рабочие работали в жутких условиях на заводах и фабриках, привозили их в большие города по лимиту, селили в далекие от комфорта общежития и т. д. Но их труд тогда хотя бы поэтизировали, прославляли в стихах, романах, песнях, фильмах (та же «Большая перемена»). То есть фактически вешали этим самых рабочим лапшу на уши, зомбируя их (разумеется, при помощи деятелей культуры!) как питон Као — бандерлогов.
…Управляют обществом, конечно, никакие не рабочие, а всегда одни и те же (одинаково устроенные) люди (а также их потомки). Это крошечный процент наиболее активного и пассионарного населения, который будет управлять при любом режиме, будь то социализм, капитализм, анархия или республика людоедоев имени диктатора Полпота.
Этим пассионариям, по сути, все равно как называться. Например, губернатор Нижегородской губернии раньше был первым секретарем Перовского райкома партии, а президент Ельцин — первым секретарем Свердловского обкома партии. Подобные примеры могу приводить долго. Множество олигархов (некоторых из них я знаю лично) раньше работали в ЦК ВЛКСМ и ЦК КПСС, райкомах партии и комсомола (кстати, М. Б. Ходорковский, если не ошибаюсь, трудился во Фрунзенском райкоме ВЛКСМ), КГБ, профсоюзах, большом спорте и т. д.
Политический строй — по сути! — не меняется. Более того, общественная формация не имеет большого значения для развития, например, экономики — пример богатейшего коммунистического (условно) Китая, главного заимодавца демократических (условно) США, у всех перед глазами.
При этом всегда важны нюансы. Советская власть советской власти рознь. Эффективный, жизнеспособный НЭП не надо путать с рабовладельческой индустриализацией, а кровавый 37-й год — с максимально не кровожадным (есть с чем сравнивать!) брежневским «застоем».
Что было сделано в брежневское время? Над пассионариями-управленцами был колоссальный контроль — партия, Пельше, КГБ и т. д. Да, они, пассионарии-управленцы, конечно, были состоятельные люди, имели лучшие квартиры в домах ЦК, казенные дачи, путевки в Пицунду и Ялту, спецпайки, но не более того. И при этом работали. Очень много и эффективно работали. Свой инстинкт пассионариев-управленцев они реализовывали, прежде всего, в силу заложенных природой дарований, жажды власти, даже чувства ответственности.
Перестройка отменила (как выяснилось, на время) контроль. И вот тогда эти самые пассионарии-управленцы пустились во все тяжкие, превратившись реально в феодалов (а мы сейчас ближе всего именно к феодальной общественно-политической формации). И сейчас, конечно, фильмы вроде «Большой перемены» появиться не могут. К великому сожалению.


ПРАЗДНИКИ


салюты елка новый год
бухой мягков по телеку

а гроб по тереку плывет
дубовый гроб по тереку

все это как бы не всерьез
хотя совсем не здорово

что скажешь дедушка мороз?
опять наврешь с три короба?

                               10.12.2010
                               ст. Удельная


ТЕЛЕВИЗОР


То, что у нас безобразное ТВ, даже хорошо. Отвратителен сам институт ТВ. Человек тупо лежит на диване и глазеет в какой-то ящик. Ничего не делает. Просто убивает время. Если бы ТВ было интересное, тогда бы еще больше людей ничего не делало.


ТОГДА


что же было тогда воровали
истребляли своих
негодяи учили морали
и марали святых

наилучшие были убиты
и убиты слова
сквозь бетонные серые плиты
пела песни трава

пела песни трава и малёхо
изменялась эпоха греха
некрасивая эта эпоха
и червивая точно труха

                                2007


ПАМЯТИ ККК


Жизнь — это микст золотого и свинского.
Память разборчива, совесть строга.
Помню веселого Костю Кузьминского.
Помню товарища — а не врага.

Помню нью-йоркские вечные сборища.
Весело было. Но глуп человек.
Что ж мы  ругались, два брайтонских кореша?
Мы ведь когда-то делили ночлег.

Жизнь  — это микст золотого и бренного.
Всякое было на грешном пути.
Помню поэта — поэта отменного.
Костя, я плачу. Прощай и прости.


НАКПАЛЬ


В парижские молодые годы я ходил в литературный кружок. Я узнал о его существовании в одной из многочисленных бесплатных рекламных газет.
Позвонил. Дама объяснила мне по-французски, что занятия проводит доктор Накпаль, и проводит их на английском языке...
Я сказал, что по-английски говорю плохо, но зато, как собака, все понимаю. Дама захихикала и продиктовала мне адрес.
Я пришел. Дворик. Замечательный парижский дворик. Не проходной — как в Москве. Замкнутый — как в Ленинграде. Мощеный. Во дворике — крошечные (как будто бутофорские) двухэтажные домики. Возле каждого — цветы в горшочках, столики...
Господин Накпаль приветливо (по-английски) пригласил меня в дом.
Квартирка меня поразила. Две малюсенькие (метров по восемь) комнатки. Стеллажи. На стеллажах только книги и журналы. Все.
Господин Накпаль оказался индусом, окончившим Оксфорд и Кембридж, главным врачом индийского посольства, психотерапевтом и психиатром. Я понял, что попал туда, куда нужно. Рядом с господином Накпалем стояли две женщины, потом подошла еще одна дама.
Женщины начали расспрашивать, кто я такой?
Я сказал правду.
— Ах, Вы из России, журналист!.. — стала восклицать подошедшая мадмуазель. — А я читала Вашего Андрея Макина, лауреата Гонкуровской премии. У меня похожая с ним история. У меня тоже бабушка и дедушка англичане, а я живу здесь. Вообще, русские удивительно способные к языкам люди. Макин живет в Париже чуть более десяти лет, а уже пишет на французском, и прекрасно пишет, уверяю Вас — Гонкуровскую премию просто так не дают.
Я довольно улыбался — мол, знай наших!
Ровно в семь Маэстро объявил о начале занятий.
Он достал какой-то журнал и начал по-английски читать стихи. Потом повторил их. Потом опять повторил. Так он читал одно стихотворение раз пять.
Потом как-то угрожающе посмотрел на нас и, точно следователь, спросил:
— Ну что вы скажете? Что имел в виду автор?
Мы начали думать. Или делать вид, что думаем.
Одна девушка — из Венгрии — сказала, что это полет души автора...
Я напряг весь свой куцый запас английских слов и промямлил, что мне понравилась музыка стихотворения. И может быть, музыка — это и есть его смысл...
Англичанка так долго и сложно что-то говорила, что я практически ничего не понял.
Потом господин Накпаль опять читал стихи. И спрашивал:
— Что вы скажете? Что имел в виду автор?
А мы делились своими впечатлениями.


* * *


Провожая дам до метро, я долго общался с ними. Дамы, как водится в литературных кружках, оказались одинокими. И посему писали стихи. Я понял, что в скором времени моя парижская жизнь станет немножко разнообразнее...

1997 — 2017


САН САНЫЧ


Три года я прожил на Третьей Тверской-Ямской улице, в самом центре нашей разношерстной столицы. В крошечной квартирке. В доме с коридорной системой. Представьте себе — огромный длинный коридор, а по бокам — каморки. Общая площадь каждой — примерно девятнадцать метров. Тесновато... Но зато там, на Тверской-Ямской, был у меня поистине золотой сосед. Сколько я про него всяких историй написал, глядишь, скоро и книжка получится.


* * *


...Встретил его как-то вечером. Сосед сидел на скамеечке возле дома, задумчивый и благостный.
— Все, Женька, — сказал он мне, — уезжаю на дачу, дам тебе пожить нормально.
И в самом деле, через несколько дней куда-то отвалил.


* * *


А еще через несколько дней из его квартиры стал доноситься зловещий запах, откровенно напоминающий трупный яд.
Я перепугался. Жив ли Саня? А, может, умер? И не по моей ли — хотя бы отчасти! — вине? Ведь сколько раз я бил ему морду за его пьяные кутежи вместе другими алкашами.


* * *


Кто-то из соседей вызвал милицию.
Менты приехали ночью. Вскрыли дверь, но ничего не нашли. Встревоженная и бдительная соседка Клавка кричала:
— Ищите лучше, ищите лучше! У него там чемоданы стояли. Может быть, его убили, распилили и положили в чемодан?
Менты ничего не нашли. Уехали.
А запах не убывал.


* * *


Другая соседка, красивая Ирка, давала мне ценные указания:
— Женя, главное — не дыши! Трупный яд — это очень опасно. Глотнул такого воздуха и — на тот свет. Не дыши! Послушай меня!
Я пробовал «не дышать» — у меня, к сожалению, ничего не получалось. Озлобленный на свою нерадивость и запах трупного яда, я не знал что делать. Настроение в душе воцарилось паршивое.


* * *


Наконец, я не выдержал и уже сам вызвал милицию. Менты приехали рано утром. Я их встретил, показал рукой на квартиру, откуда доносился опасный, всепроникающий запах. Один мент сразу определил:
— Труп. Узнаю это «благовоние». Только вчера в морге был.
— Да-да, — подтвердил другой защитник правопорядка, — мокрое дело. Понятно.
При этом второй мент как-то странно посмотрел на меня. И неожиданно спросил:
— А Вы кто собственно будете?
— Сосед. Это я Вас вызвал. Дышать, понимаете ли, нечем, — нервно пробормотал я.
— А документы у Вас есть?
Я принес удостоверение.
Они все переписали и сказали неприятные слова:
— Ладно, пока свободны. Только из Москвы не уезжайте, можете еще понадобиться. В случае чего мы Вас вызовем. На допрос.
Я чуть не заплакал от страха.
— Повесят еще на меня мокрое дело. — размышлял я. — Ведь все у нас на этаже видели, как я поколачивал и Санька, и всех его дружков-приятелей как только они начинали "квасить".


* * *


Приперся я на работу. Я тогда трудился в одной рекламной фирме. Рассказал все нашей секретарше, длинноногой, глазастой Полине. Она, как могла, меня утешила. Со свойственной молодости «дипломатичностью».
— Все будет нормально. Я это чувствую. Ничего не бойся. А в крайнем случае я буду тебе сухари в тюрьму носить.
Я понял, как тяжело жить без пистолета.


* * *


Вернулся с работы домой от страха ни жив, ни мертв. С удивлением обнаружил, что возле подъезда нет черного «воронка». Был уже уверен, что меня должны забрать. Все-таки на всякий случай опять позвонил в милицию:
— Ну как дела? Нашли труп?
— Нет, — ответил знакомый ментовской голос, — никакого трупа там нет. А вот бельишко Ваш сосед замочил. Носочки свои решил постирать. Хорошие такие носочки. Не волнуйтесь, мы там уже все убрали.

1996 — 2017


ПУГАЧЕВА


А. Б. Пугачева, широко улыбаясь, поет по ТВ-центр (13.07.2017):
— Не расстанусь с Комсомолом. Буду вечно с молодым!

Вот так и надо жить.


ЛОЗА


Юрий Лоза (из интервью Евгению Степанову, опубликованного в газете «Крестьянская Россия», 1996 год):
— Откуда же к нам, на Ваш взгляд, пришла цивилизация?
— Я прихожу к выводу, что из Египта. Как русских называют англичане? «Russians». Ра — это Бог солнца в египетской мифологии. Ура — слава Богу по-египетски. Все ключевые слова в русском языке через ра. Радость, равенство, радуга... Высшая степень родства — брат. Река Ра — Волга, Урал, Заратустра (урожденный в Урале). В конце концов, Бог живет в Раю.
Я убежден, что изначальна была на земле одна раса, которая во времена ледниковых катаклизмов освоила новые территории и под воздействием внешней среды приобрела различные обличья. Земля сильнее человека. И невозможно — обитая, например, в степи или в краю вечной мерзлоты, не быть узкоглазым и низкорослым. Просто пропадешь. А все предки наши, и в первую очередь Адам и Ева, я уверен, были чернокожими.

ПУШКИН

Пушкин всегда актуален.
Вот он пишет в 1828 году:
«Беда стране, где раб и льстец
Одни приближены к престолу,
А небом избранный певец
Молчит, потупя очи долу».

Ну разве что-то изменилось?
А впрочем, изменилось.

Не исключаю, что сейчас Александр Сергеевич написал бы вместо слова «раб» слово «вор».

2017


ПУТИН


Ко мне в гости приехал один приятель, мелкий клерк из Совмина.
Говорит:
— Могу организовать поздравительные письма, телеграммы от имени Путина. Имей в виду.
То есть дал понять, что на этом можно неплохо заработать.
Мы оба — пешки, песчинки в мощном чиновничьем мире. И то можем организовать письмо и.о. президента. А что же могут другие?!

2000


ДЬЯЧКОВ


Я учился тогда в Тамбовском пединституте. Сдавал экзамен по истории КПСС доценту Л. Г. Дьячкову. Во время экзамена передал доценту привет от литератора Сергея Бирюкова, моего старшего товарища и тоже ученика Дьячкова.
Лев Григорьевич сказал:
— Хитер ты, Степанов. Знаешь, когда привет передать. Но это еще цветочки. Был у меня студент, который однажды — совершенно не зная ответа на вопрос — попросил всех встать и спеть «Марсельезу»...


ЕВТУШЕНКО


О Евгении Евтушенко, царство ему небесное, написано, пожалуй, не меньше, чем написал он сам.
И все-таки несколько штрихов к его портрету.
В конце 1988 года двадцати четырех лет отроду я был стажером и литконсультантом отдела литературы и искусства журнала «Огонек». Коротичевского. Отдел был очень сильный. Заведующий — Олег Хлебников, сотрудники — Владимир Вигилянский, Андрей Чернов, Людмила Наточанная, Жора Елин, Миша Пекелис... Подвизались и мы с Илюшей Мильштейном. Я в основном рецензировал стихотворную почту, за что получал какие-то небольшие деньги, а Илюша писал мудрые литературоведческие статьи, которые, как правило, доводил до ума прекрасный человек Владимир Вигилянский, который теперь священник. Не удивительно.
Работали мы очень много, засиживались допоздна. Люди к нам в отдел приходили замечательно-интересные. Берестов и Сарнов, Рыбаков и Богуславская... Со многими я тогда познакомился.
А Евтушенко фактически работал у нас. Он вел рубрику «Муза двадцатого века». Весь отдел ему помогал. Особенно Мильштейн.
Актерские способности знаменитого поэта меня поражали. Пример. Звонят Хлебникову. Трубку снимает Евтушенко.
В трубку говорят:
— Это Олег Никитович?
Евтушенко отвечает:
— Что Вы, что Вы! Это его помощник. Я сейчас за ним сбегаю, извините...
Ну, мы все, конечно, хохочем.
Евтушенко все время придирался к моей одежде. Я тогда ходил в полосатых полувоенных штанах за 32 рубля. Хорошие, удобные штаны. На другие денег не было.
Евтушенко говорил:
— Если бы ты приехал в Штаты, тебя могли бы арестовать. Подумали бы, что ты милитарист.
Я отвечал:
— Когда поеду в Штаты — переоденусь.
Часто мы, разумеется, беседовали о поэтах и поэзии. Как-то раз разговорились с ним о Денисе Новикове, которому тогда было лет двадцать.
Евтушенко:
— Талантливый парень. Но ему надо бы добавить в стихи немного Есенина...
Так — трагически! — потом и получилось.
Денис стал, на мой взгляд, выдающимся поэтом. Увы, он ушел из жизни даже раньше Е. А. Евтушенко.
Однажды вечером Евтушенко сказал:
— Ну, сегодня мы поработали хорошо. Поехали отдыхать.
Хлебников позвонил своей жене Анне Саед-Шах, Евтушенко — жене Маше.
Хлебников, Мильштейн и я влезли в евтушенковский «Мерседес» и поехали в ЦДЛ. Водителем у нас был поэт.
По дороге я спросил его:
— Евгений Александрович, в книжечках библиотечки «Огонька» указывается, в каких странах Вы побывали. Раньше шло только перечисление. В последнем сборничке перечисленных стран было шестьдесят две. А на сегодняшний момент?
— Восемьдесят пять! — гордо и не задумавшись ни на секунду, выпалил Евтушенко.
По дороге я рассказал ему, что до сих пор храню книжку «Куда ведет Хлестаковщина?» В ней Борис Панкин клеймит позором тридцатилетнего Евтушенко за интервью западным СМИ.
Поэт стал выпрашивать у меня эту книжку:
— У меня ее нет. Подари!
Я пообещал.
Приехали в ЦДЛ. Аня и Маша находились уже там. Евтушенко тут же заказал банкетный столик. Стали выпивать. Евгений Александрович произносил тосты за всех присутствующих. Очень много сказал добрых слов об Олеге Хлебникове, Илье Мильштейне. Сказал что-то и в мой адрес. Похвалил. По-моему, даже чересчур. Я смутился. Евтушенко перешел ко мне алаверды. Я промямлил что-то невразумительное. Типа того, как я счастлив быть в такой компании! А потом — не знаю, как у меня вырвалось?! — я вдруг (это, конечно, был мерзкий синдром моськи, лающей на слона!) ляпнул:
— Евгений Александрович, извините меня... Я Вас очень уважаю как человека, старшего товарища, фотографа, журналиста, путешественника, но считаю: все, что Вы написали после двадцати пяти лет в стихотворной форме, очень слабо. Во всяком случае, мне это не нравится. Искренности стало меньше, а политики больше. И вообще, все Ваши стихи можно пересказать прозой. А значит, это не стихи.
Возникла длительная, тревожная пауза.


* * *


— Он плохо кончит! — только и сказал грустный Евтушенко.


* * *


Потом инцидент был как-то замят. Выпили мы тогда немало. И помирились. Стали говорить друг другу комплименты.


* * *


Неожиданно меня окликнула какая-то девушка. Оказалась — это моя знакомая, певица Оксана Х. Вид у нее был весьма раскованный. Откровенное декольте. Ярко накрашенные губы. Мы стали болтать. Евтушенко так и ходил вокруг нас. Пришлось их познакомить.
Потом Илюша Мильштейн стал долго и протяжно читать стихи Германа Плисецкого, чем привел в восторг и Евтушенко и всех остальных.
Во время банкета почему-то поднялся вопрос, еврей ли Евтушенко?
— Ни грамма еврейской крови у меня нет. Я — латыш, — просветил нас поэт-интернационалист. — По отцу я — Гангнус, во время войны фамилию сменил, а вот брат мой родной (сводный) по отцу — еврей. И очень хороший человек. Как и его папа.
Под занавес сего мероприятия все мы целовались и обнимались. Евтушенко сказал мне:
— Ты честный человек и мой друг. Теперь все новые года встречаем вместе!
Я чуть не прослезился. Меня приблизили!
Интересно Евгений Александрович расплатился.
— Плачу я! — гордо крикнул он. И полез в сумочку к своей очаровательной жене Маше.


* * *


Потом мы не виделись примерно полгода. Я уже работал в газете «Семья» корреспондентом. И должен был брать интервью у Бориса Егоровича Панюкова, тогдашнего заместителя министра гражданской авиации. Я сидел, ждал в приемной, когда меня пригласят.
Вдруг вошел Евтушенко.
Я чуть ли не кинулся к своему знаменитому «другу».
— А мы разве знакомы? — спросил поэт.
Он меня не узнал. Или сделал вид, что не узнал.


* * *


…Прошло очень много лет. Однажды (в 2013 году) мой многолетний работодатель С. И. Чупринин, по заказу и под бдительным кураторством которого моя фирма «Вест-Консалтинг» сделала сайты всем лауреатам премии «Поэт», позвонил мне и сказал:
— Женя, в Москву из Америки прилетает Евтушенко, будет проводить у себя на даче в Переделкине вечер близких друзей, у меня приглашение на два лица, на себя и на супругу. Жена моя пойти не может, поэтому в качестве супруги я приглашаю Вас. Пойдете? Тем более что Вам надо делать сайт Евтушенко.
Я, конечно, радостно согласился.
Вечер тогда удался на славу, было очень много интересных людей, хорошего вина и хороших закусок, я подарил Евгению Александровичу свою трехтомную антологию современной поэзии, которую он с благодарность принял.
Выступали друзья поэта — Генрих Боровик, Евгений Сидоров, журналист Валерий Яков, Владимир Вишневский и многие другие. Остроумнее всех выступил, на мой взгляд, Вениамин Смехов. Он сказал:
— Что мне больше всего нравится в Евтушенко? Это его жена Маша.
Евтушенко смеялся громче всех!
О сайте поэта нам тогда поговорить не удалось. Он был постоянно занят, все хотели с ним пообщаться, да и чувствовал он себя не очень, у него тогда уже была ампутирована одна нога.
Но спустя некоторое время, через несколько дней, я позвонил Евгению Александровичу на дачу, и у нас состоялся предметный деловой разговор.
Евтушенко дал мне указание использовать в качестве единственно-правильной его биографии биобиблиографическую справку, опубликованную в проспекте лауреата премии «Поэт».
— Там все сказано точно, и мной проверено, — резюмировал Евтушенко.
Так мы с Максимом Жуковым, веб-дизайнером «Вест-Консалтинга» и премии «Поэт», и поступили.
Вот эта доподлинная информация.
«ЕВГЕНИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ ЕВТУШЕНКО родился 18 июля 1932 г. в пристанционном поселке Нижнеудинск Восточно-Сибирского края (ныне — Иркутской области), в 255 км по Транссибирской магистрали от станции Зима, в семье геологов Зинаиды Ермолаевны Евтушенко (1910 — 2002) и Александра Рудольфовича Гангнуса (1910 — 1976). Вскоре был привезен на станцию Зима, к материнской родне, здесь и зарегистрирован, а в годовалом возрасте увезен в Москву. При разводе родителей остался с матерью. Оба деда — инспектор Артиллерийского управления РККА, бригадинтендант Ермолай Наумович Евтушенко, по национальности белорус, и математик, соавтор школьных учебников по геометрии Рудольф Вильгельмович Гангнус, латыш по паспорту, но с немецкими корнями, — были арестованы в начале 1938 г. в присутствии внука. Ермолай Наумович расстрелян в августе, а Рудольф Вильгельмович после пяти лет лагерей выслан еще на пять лет в Муром. Домой вернулся в 1948 г. и через год умер.
Первые стихи Евтушенко сочинил в пять лет, первый раз напечатался (в газете “Советский спорт”) в 17 лет (1949), первый сборник (”Разведчики грядущего“) выпустил в 20 лет (1952). С тех пор издал более ста книг.
Осенью 1941 г. из прифронтовой Москвы эвакуируется в Сибирь, на станцию Зима. Учится в школе, помогает убирать урожай, поет для раненых в госпитале. Чтобы 12-летний подросток до окончания войны мог без спецпропуска вернуться в Москву, в метрике ему на год уменьшают возраст.
В Москве занимается в поэтической студии при районном Доме пионеров. Заподозренный в сожжении классных журналов, исключен из седьмого класса с "волчьим билетом". Работает в геологоразведочных экспедициях в Казахстане и на Алтае. В 1952 г. без аттестата зрелости в обход правил принят в Литературный институт, проучился пять лет, но тоже исключен после выступления в защиту романа Владимира Дудинцева ”Не хлебом единым“. И только через сорок три года, будучи почетным профессором восьми университетов мира, сдал последние экзамены, защитился и получил диплом о присвоении квалификации ”литературный работник“.
В 20 лет стал самым молодым членом Союза писателей. Заодно оформлен секретарем комсомольской организации при союзе. Но после исключения из института был исключен и из комсомола. Входил в редколлегию журнала ”Юность“. Был председателем Совета по грузинской литературе. Выступал на V (1971), VI (1976) и VIII (1986) всесоюзных писательских съездах. В 1986 — 1991 гг. секретарь правления СП СССР. В 1989 г. участвовал в организации общества ”Апрель“ (”Писатели в поддержку перестройки“) и Пен-клуба, в 1991 г. присоединился к манифесту о создании независимого Союза писателей.
Еще в Литинституте подружился с Владимиром Соколовым и Робертом Рождественским, чуть позже с Василием Аксёновым и Андреем Вознесенским, с Фестиваля молодежи и студентов (1957) потянулся к Юрию Васильеву, Эрнсту Неизвестному, Олегу Целкову, сблизился и с другими молодыми писателями, художниками, артистами, которые вскоре, получив по аналогии с бунтарями-разночинцами XIX в. прозвище шестидесятников, стали художественным авангардом хрущёвской оттепели. Само слово ”шестидесятник“, от которого впоследствии многие, если не все, соратники Евтушенко открестились, для него остается любимым самоопределением.
Возродив ораторскую традицию Владимира Маяковского, собирал на поэтические вечера полные залы — от Коммунистической аудитории Московского университета и Большой аудитории Политехнического музея до Кремлевского Дворца съездов и центральной арены спорткомплекса ”Олимпийский“. Объездил со стихами весь Советский Союз. Впервые выпущенный за границу в 1960 г., за полвека побывал почти в ста странах. Переводил иноязычных отечественных поэтов и поэтов мира, и сам переведен более чем на семьдесят языков. Владеет английским, испанским и итальянским.
С экспедициями, организованными журналистом ”Известий“ Л. И. Шинкарёвым, прошел по семи сибирским рекам: Лене (1967), Витиму (1969), Вилюю (1973), Унгре и Алдану (1975), Колыме (1977) и Селенге (1980).
Лирик по душевному складу, Евтушенко постоянно нацелен на отстаивание гражданских идеалов. Такие стихотворения, как ”Бабий Яр“ (1961), ”Наследники Сталина“ (1962), ”Танки идут по Праге“ (1968), и множество других взывают прямо к общественному сознанию. Стихотворение ”Хотят ли русские войны?..“ (1961), положенное на музыку Эдуардом Колмановским, стало популярной хоровой песней. А всего в активе поэта более ста песен.
На стихи Евтушенко Д. Д. Шостакович написал Тринадцатую симфонию (1962) и ораторию ”Казнь Степана Разина“ (1964). Евтушенко резко протестовал против советской оккупации Чехословакии, против расправы над А. И. Солженицыным и преследования диссидентов, против войны во Вьетнаме, в Афганистане и Чечне. Вступился за дом Бориса Пастернака в Переделкине. Был среди инициаторов создания историко-просветительского и правозащитного общества ”Мемориал“.
В 1989-1991 гг. Евтушенко — народный депутат СССР.
Михаил Калатозов и Сергей Урусевский экранизировали поэму в прозе Евтушенко ”Я — Куба!“ (1963). Сам поэт снял по своим сценариям художественные фильмы ”Детский сад“(1983) и ”Похороны Сталина“ (1990); сыграл роль К. Э. Циолковского в картине Саввы Кулиша ”Взлет“ (1979). В Театре на Малой Бронной Александр Поламишев инсценировал в 1967 г. поэму Евтушенко ”Братская ГЭС“. В Театре на Таганке по стихам Евтушенко Юрий Любимов поставил спектакль ”Под кожей статуи Свободы“ (1972), Вениамин Смехов — ”Нет лет“ (2013). Свои фотоработы поэт выставлял в четырнадцати городах СССР, включая Москву, Вильнюс, Тбилиси, Куйбышев, Иркутск, а также в Италии и Англии.
В середине 1960-х гг. Евтушенко начал составлять антологию русской поэзии XX в., которая объединила бы советских поэтов и поэтов русского Зарубежья. Фрагменты из нее печатались в перестроечном ”Огоньке“; книгой она вышла в 1993 г. в переводе на английский язык, в 1995 г. — на языке оригинала под названием ”Строфы века“. Продолжение этой работы — пятитомная антология ”Поэт в России — больше, чем поэт: Десять веков русской поэзии“, два тома которой выпущены издательством ”Русскiй Mipъ“ в прошлом году (пробный тираж первого тома под названием ”В начале было Слово...“ издан шесть лет назад).
Евтушенко собрал коллекцию живописи, построил здание для нее рядом со своим домом в Переделкине и в 2010 г. подарил галерею государству.
С 1992 г. преподает русскую литературу и европейское и отечественное кино в Квинс-колледже города Талса (штат Оклахома, США).
Поэт — действительный член Европейской академии наук, искусств и литературы (штаб-квартира в Париже), почетный член Американской академии искусств (штаб-квартира в Кембридже, Массачусетс), Малагской королевской академии изящных искусств Сан-Тельмо (Испания) и Российской академии художеств. Он лауреат Государственной премии СССР (1984) и Государственной премии Российской Федерации (2010), премии ”Фреджене-81“ (Италия), премий Тициана Табидзе (1981, Грузия), Джованни Боккаччо (1995, Италия), Уолта Уитмена (1999, США), Эудженио Монтале (2006, Италия), Христо Ботева (2006, Болгария), премии Академии российского телевидения ”ТЭФИ“ (1998), Царскосельской художественной премии (2003), премии ”Поэт“ (2013) и др. Награжден орденами ”Знак Почета“ (1969), Трудового Красного Знамени (1983), Дружбы народов (1993), который отказался принять из-за развязанной войны в Чечне, ”За заслуги перед Отечеством“ III степени (2003), а также вьетнамским орденом ”Дружба“ (1988), грузинским орденом Чести (2003), чилийским орденом Бернардо О´Хиггинса (2009) и др.
Он почетный гражданин городов Зима (1992) и Петрозаводск (2006), а также городов Атланта, Мобил, Новый Орлеан, Оклахома-Сити, Талса и штата Висконсин (США).
Именем Евтушенко названа малая планета Солнечной системы, открытая 6 мая 1978 г. в Крымской обсерватории (диаметр 12 км, минимальное расстояние от Земли
247 млн км).
Евтушенко был женат на Белле Ахмадулиной (1957 — 1960), Г. С. Сокол-Лукониной (1961 — 1978) и Джан Батлер (1978 — 1986). С 1987 г. в браке с Марией Владимировной Евтушенко (Новиковой). В 1968 г. усыновил годовалого мальчика Петю. Два сына родились в третьем браке: Александр (1979) и Антон (1981) и два — в четвертом: Евгений (1989) и Дмитрий (1990)».

Скончался поэт, точно надсмеявшись над смертью, 1 апреля 2017 года в США, похоронен на Переделкинском кладбище, рядом с могилой Бориса Пастернака.
Евтушенко написал очень много стихов. Сам к себе он в последние годы относился, как ни странно, довольно строго. В одном телевизионном интервью говорил, что примерно 70% его стихов не самого высокого качества. «Ну что тут поделаешь, не все стихи удались!», — вздыхал поэт.
Но будем объективны: Евтушенко написал столько замечательных стихов, сколько нам и не снилось. Когда Евгений Александрович отказывался от излишнего журнализма в стихах, назидательности, когда писал лирические произведения, он становился, на мой взгляд, самим собой — истинным поэтом и виртуозным мастером стиха. Многие его стихи стали достоянием народа, навсегда вошли в мои плоть и кровь, его новаторская рифменная система до сих пор оказывает влияние на современных поэтов.
Да и вообще мир стал беднее без этого уникального человека.
Недавно в газете «Поэтоград» я опубликовал мои любимые стихи Евгения Евтушенко. Хочу опубликовать их и сейчас.
Тогда в молодости я, конечно, был несправедлив к Евгению Александровичу. И вот теперь, когда уже поздно, прошу у него прощения.
А теперь — замечательные стихи Поэта.


Евгений ЕВТУШЕНКО


* * *

И все-таки я с тобою,
и все-таки ты со мной,
зажатые шумной толпою,
придавленные тишиной.
И все-таки мы родные,
а это нельзя не сберечь,
и все-таки мы иные,
чем были до наших встреч.
У памяти столько заначек,
что хватит их нам наперед,
и кто-то из нас заплачет,
когда из нас кто-то умрет.

                             17 января 2005


* * *

Все выживаю, выживаю,
а не живу,
и сам себя я выжигаю,
как зной траву.
Что впереди? Лишь бездну вижу.
Она лежит
между двуличным словом — выжить,
и безграничным — жить.


* * *

Форма — это тоже содержание.
Пламенная форма у огня.
Вложено встревоженное ржание
В форму совершенную коня.
Облако набухшее набито
Темным содержанием грозы,
И такое содержанье скрыто
В форме человеческой слезы!


* * *

                М. Бернесу

Хотят ли русские войны?
Спросите вы у тишины
над ширью пашен и полей
и у берез и тополей.
Спросите вы у тех солдат,
что под березами лежат,
и вам ответят их сыны,
хотят ли русские войны.
Не только за свою страну
солдаты гибли в ту войну,
а чтобы люди всей земли
спокойно видеть сны могли.
Под шелест листьев и афиш
ты спишь, Нью-Йорк, ты спишь, Париж.
Пусть вам ответят ваши сны,
хотят ли русские войны.
Да, мы умеем воевать,
но не хотим, чтобы опять
солдаты падали в бою
на землю грустную свою.
Спросите вы у матерей.
Спросите у жены моей.
И вы тогда понять должны,
хотят ли русские войны.


* * *

                 Б. Ахмадулиной

Со мною вот что происходит:
ко мне мой старый друг не ходит,
а ходят в праздной суете
разнообразные не те.
И он
не с теми ходит где-то
и тоже понимает это,
и наш раздор необъясним,
мы оба мучаемся с ним.
Со мною вот что происходит:
совсем не та ко мне приходит,
мне руки на плечи кладет
и у другой меня крадет.
А той —
скажите, бога ради,
кому на плечи руки класть?
Та,
у которой я украден,
в отместку тоже станет красть.
Не сразу этим же ответит,
а будет жить с собой в борьбе
и неосознанно наметит
кого-то дальнего себе.
О, сколько
нервных
и недужных,
ненужных связей,
дружб ненужных!
Во мне уже осатаненность!
О, кто-нибудь,
приди,
нарушь
чужих людей соединенность
и разобщенность
близких душ!


МЕТАМОРФОЗЫ

Детство — это село Краснощеково,
Несмышленово, Всеизлазово,
Скок-Поскоково, чуть Жестоково,
но Беззлобнино, но Чистоглазово.
Юность — это село Надеждино,
Нараспашкино, Обольщаньино,
ну а если немножко Невеждино,
все равно оно Обещаньино.
Зрелость — это село Разделово:
либо Схваткино, либо Пряткино,
либо Трусово, либо Смелово,
либо Кривдино, либо Правдино.
Старость — это село Усталово,
Понимаево, Неупреково,
Забывалово, Зарасталово
и — не дай нам бог — Одиноково.


* * *

Бессердечность к себе —
это тоже увечность.
Не пора ли тебе отдохнуть?
Прояви наконец сам к себе человечность —
сам с собою побудь.
Успокойся.
В хорошие книжки заройся.
Не стремись никому ничего доказать.
А того, что тебя позабудут,
не бойся.
Все немедля сказать —
как себя наказать.
Успокойся на том,
чтобы мудрая тень Карадага,
пережившая столькие времена,
твои долгие ночи с тобой коротала
и Волошина мягкую тень привела.
Если рваться куда-то всю жизнь,
можно стать полоумным.
Ты позволь тишине
провести не спеша по твоим волосам.
Пусть предстанут в простом освещении лунном
революции,
войны,
искусство,
ты сам.
И прекрасна усталость,
похожая на умиранье, —
потому что от подлинной смерти она далека,
и прекрасно пустое бумагомаранье —
потому что еще не застыла навеки рука.
Горе тоже прекрасно,
когда не последнее горе,
и прекрасно, что ты
не для пошлого счастья рожден,
и прекрасно
какое-то полусоленое море,
разбавленное дождем...
Есть в желаньях опасность
смертельного пережеланья.
Хорошо ничего не желать,
хоть на время спешить отложив.
И тоска хороша —
это все-таки переживанье.
Одиночество — чудо.
Оно означает — ты жив.


СПАСИБО

                      Ю. Любимову

Ты скажи слезам своим «спасибо»,
их не поспешая утереть.
Лучше плакать, но родиться — ибо
не родиться — это умереть.
Быть живым — пусть биту или гнуту, —
но в потемках плазмы не пропасть,
как зеленохвостую минуту
с воза мироздания украсть.
Вхрупывайся в радость, как в редиску,
смейся, перехватывая нож.
Страшно то, что мог ты не родиться,
даже если страшно, что живешь.
Кто родился — тот уже везучий.
Жизнь — очко с беззубою каргой.
Вытянутым быть — нахальный случай,
будто бы к семнадцати король.
В качке от черемушного чада,
пьяный от всего и ничего,
не моги очухаться от чуда,
чуда появленья своего.
В небесах не ожидая рая,
землю ты попреком не обидь,
ибо не наступит жизнь вторая,
а могла и первая не быть.
Доверяй не тлению, а вспышкам.
Падай в молочай и ковыли
и, не уговаривая слишком,
на спину вселенную вали.
В горе озорным не быть зазорно.
Даже на развалинах души,
грязный и разодранный, как Зорба,
празднуя позорище, пляши.
И спасибо самым черным кошкам,
на которых покосился ты,
и спасибо всем арбузным коркам,
на которых поскользнулся ты.
И спасибо самой сильной боли,
ибо что-то все-таки дала,
и спасибо самой сирой доле,
ибо доля все-таки была.

(Стихи из Антологии журнала «Футурум АРТ» (www.futurum-art.ru))
…Доля Евгения Александровича Евтушенко оказалась прекрасной. Он полностью состоялся как личность и как поэт. И, конечно, останется в истории русской литературы.

1988 — 2017


КОСАГОВСКИЙ


Юрий Косаговскимй пишет в ФБ 15.07.2017:
«ЧАСТО В ПОЭТИЧЕСКОЙ ПРОЗЕ ПОЭЗИИ БОЛЬШЕ ЧЕМ В СТИХАХ... Люблю короткие и поэтичные рассказики Степанова... почему-то вдруг скользит почва под ногами и наверно ускоряется вращение земли и начинаю лететь... кождый раз что-то интересное происходит перед глазами... и долго потом не можешь вернуться на землю ... полет еще дальше проносит тебя уже лететь над своей жизнью ... полет заразителен изменением спины - там сзади появляется приспособление для полета...»


АНДРЕЙ СЕДЫХ


Валентина Алексеевна Синкевич, русская поэтесса и издатель из Филадельфии, чьим литературным представителем в России я долгое время имел честь быть, рассказывала:
— Редактор нью-йоркской газеты «Новое русское слово» Андрей Седых (он, кстати говоря, в свое время работал литературным секретарем И. А. Бунина) получил письмо откуда-то из-за границы.
«Дорогой господин Седых, — писал в письме мракобесный неизвестный антисемит, — Что же творится в мире?! Повсюду засилье евреев. Нас, русских, везде притесняют. Один Вы — как русский патриот! — и заступаетесь в своей газете за нас, Ваших братьев по духу и крови. Спасибо Вам огромное».
Незнакомец не знал, что настоящее имя Андрея Седыха — Яков Моисеевич Цвибак.

Рассказал эту историю Валентине Алексеевне сам ироничный Андрей Седых.


МОРИЦ


В возрасте двадцати пяти лет (то есть почти тридцать лет назад) я стал заведующим отдела поэзии милого толстенького журнальчика «Мы». И проработал на этой должности год, пока меня благополучно — по собственному желанию! — не выгнали. За что — это отдельный разговор, весьма забавный. Об этом напишу попозже. А сейчас — о другом.
Как только меня назначили, я решил обзвонить ведущих, на мой взгляд, русских поэтов. Позвонил прекрасному лирику Владимиру Соколову (он прямо с дачи по телефону продиктовал мне несколько стихотворений), робко и безнадежно набрал номер божественно-недосягаемой Беллы Ахмадулиной (она, к моему вящему удивлению, не только сняла трубку, но и пообещала всячески содействовать новому журналу, вспомнив, что когда-то в молодости она с товарищами затевала самиздатовскую газету с аналогичным названием), обратился к Игорю Шкляревскому (он тут же прислал подборку). Ну и т. д.
Позвонил и Юнне Мориц, памятуя о том, что она написала много забавных детских песен для дуэта Татьяны и Сергея Никитиных.
Я представился солидно:
— Евгений Викторович, член редколлегии подросткового журнала «Мы», заведующий отделом поэзии. Мы бы хотели напечатать Ваши стихи для детей и юношества...
Юнна Петровна почему-то оказалась явно не в духе:
— Не дам я Вам никаких стихов, — обрушилась на меня лавина увесистых слов маститой поэтессы. — Вы, поколение старых редакторов, узурпировали детскую литературу. Сделали из нее посмешище. Нанесли ей колоссальный вред, печатая совсем не тех авторов... Так что, и не просите моих стихов — не дам!

Испугавшись собственной грозной значимости в детской литературе, я не стал спорить с госпожой Мориц, а трусливо постарался поскорее свернуть разговор.
Замечательная и обожаемая мной Юнна Петровна, видимо, имела полное право обижаться на «поколение старых редакторов». И откуда ей было знать, сколько мне лет — представился-то я солидно.


ПОЗДНЯЕВ. ЧИЧИБАБИН


Мой друг, поэт и журналист Миша Поздняев, царство ему небесное, рассказывал мне в 1989 году:
— Когда я работал в журнале «Сельская молодежь», решил подготовить к публикации подборку стихотворений опального тогда поэта Бориса Чичибабина.
Позвонил ему в Харьков, на работу. К трубке подошла какая-то женщина. И сказала:
— А Борис Алексеевич сейчас на складах.

Работал замечательный приснопамятный поэт бухгалтером в трамвайном депо... И никаких наград литературных тогда не имел.

А потом Чичибабин стал классиком русской поэзии.

Вот такая судьба.

1989 — 2017


КИКАБИДЗЕ


И песни, и роли в кино Вахтанга Кикабидзе отмечены, по-моему, удивительно выразительной печатью благородства и достоинства. И какой-то возвышенной печалью. Этот замечательный грузинский артист давно стал неотъемлемой частью русской культуры. Как формируются такие люди? Как из уличных сорванцов получаются мудрецы и философы?
Почему-то я всегда догадывался о необычном происхождении Кикабидзе. И вот однажды счастливый случай помог мне в этом убедиться. На одной из пресс-конференций в девяностые годы прошлого века я спросил певца:
— А Вы, наверное, из очень знатного рода?
— Да, — ответил Вахтанг Константинович, — По линии мамы. Она была княгиня из рода Багратиони. Прекрасно знала грузинскую и русскую литературу, была очень образованной, остроумной женщиной. А отец — крестьянского происхождения. Учился, всего добивался сам, всю жизнь проработал журналистом, знал три иностранных языка, в том числе и французский.
После этого ответа у меня больше никогда не возникало сомнений во всемогущей силе генетики. Кикабидзе, может быть, и не имеет сейчас княжеского титула. Но титул рыцаря сцены у него есть точно.
В последние годы (после известных событий!) Вахтанг Кикабидзе нелестно отзывался о России, однако я полагаю, что в душе он все равно любит нашу страну, частью культуры которой он давно стал.

1996 — 2017


КОРКИЯ


Когда мне только исполнилось шестнадцать лет, я, нахальный московский юноша, пришел в редакцию журнала «Юность» — предложить для публикации свои стихи.
Сотрудник отдела поэзии Виктор Коркия, прочитав мои опусы, одобрительно сказал:
— Мне понравилось. Для нас это перспективно. Пока публиковать, конечно, нечего. Но приходите попозже — через годик-другой...
Я ушел. И с тех по редакциям особенно не ходил. Жил вдалеке от Москвы, а часто и от России...
Мне было уже под тридцать, когда я решил вновь предложить журналу «Юность» свои стихи для публикации.
Встретил меня нестареющий Виктор Коркия.
Он внимательно прочитал мои стихи и сказал:
— Мне понравилось. Для нас это перспективно. Пока публиковать, конечно, нечего. Но приходите попозже — через годик-другой...
История, безусловно, забавная. Но самое забавное (и вместе с тем грустное!), что Виктор Коркия (кстати говоря, очень талантливый поэт) оказался прав. В том смысле, что «пока публиковать, конечно, нечего».


ПРО ОБАЯТЕЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ


Обаятельные люди вызывают у меня чувство настороженности. Как правило, обаятельные люди делать нечего не умеет. Они слабые. Они вынуждены быть контактными. Чтобы влезть в доверие к ближнему своему и что-то поиметь от него, а то и просто обокрасть.
Я знаю немало п р о ф е с с и о н а л ь н о обаятельных людей. Всегда улыбчивые, подтянутые. Любимые слова — «Обнимаю», «Мы же друзья», «Что я могу для тебя сделать?» Потом — бац — они уже обнимают твою возлюбленную, и делать нужно что-то для них. Волки в овечьей шкуре.
Мне уже давно приятнее люди угловатые, конфликтные, резкие. Эти — в большинстве своем! — что-то умеют, знают, что производимый ими товар востребован.
Забавное дело. Когда я только купил дачу и еще не умел вести собственное хозяйство, я был самим общительным и радушным человеком в нашем кооперативе. Я на подсознательном уровне знал, что без помощи других людей пропаду. Как только я освоил необходимые мне дачные премудрости, моя коммуникабельность быстро стала сходить на нет.

1999


В ИНДЕЙСКОЙ РЕЗЕРВАЦИИ


Помните, как доблестные и справедливые герои несравненного Гойко Митича расправлялись с коварными и вероломными «бледнолицыми», помните Чингачгука Великого Змея, Острого Глаза и цетера и цетера?! Целое поколение мальчиков начала семидесятых выросло на безоговорочной любви к индейцам, этим таинственным храбрецам из фильмов киностудии «Дефо» и романов Фенимора Купера. Я тоже из поколения этих мальчиков. Я хотел подражать индейцам. И не хотел подражать «бледнолицым». Иногда мне даже казалось, что все индейцы (как этнос) — это какие-то вымышленные создания навроде Павки Корчагина.
О том, что индейцы — вполне реальные, а не вымышленные люди, я понял только тогда, когда получил уникальную возможность пожить в Соединенных Штатах Америки — непосредственно в пресловутой индейской резервации.


* * *


Я жил в штате Висконсин (это в центральной части Штатов), в резервации племени Онайда. Как выглядят эти люди? Хотя сами индейцы считают себя четвертой расой (помимо, как Вы помните, европеоидной, монголоидной и негроидной) выглядят они весьма похоже на сибирские народы — на алтайцев, коряков, якутов... Словом, оriental people.


* * *


Теперь немного истории.
Индейцы племени Онайда пришли в